Но, как уже было сказано, посмотреть на Алексея Степановича оказалось совсем непросто.
Ещё через несколько минут удалось загнать дикого обитателя джунглей в угол, и вот, наконец, беготня завершилась. Из-за пышного куста, усеянного противоестественно-синими цветами (дальше была уже только стеклянная стенка), высовывалась кудрявая голова с испуганно вытаращенными голубыми глазами. Мальчишка очень осунулся и растерял весь свой румянец, отметил Матвей Бенционович, а волосы спутались, обвисли.
— Не надо, — плачущим голосом сказал Алёша. — Я скоро на небу улечу. За мною Он придёт и заберёт. Потерпите.
По совету Доната Саввича чиновник ближе к больному подбираться не стал, чтобы не доводить до приступа. Остановился, развёл руками и начал как можно мягче:
— Алексей Степаныч, я перечёл ваше последнее письмо, где вы писали про магическое заклинание и про домик бакенщика. Помните ли вы, что там произошло, в доме?
Сзади хмыкнул Коровин:
— Экий вы быстрый. Сейчас он вам прямо так и расскажет.
— Не ходи туда, — тоненьким голоском сказал вдруг Алёша Бердичевскому. — Пропадёшь.
Доктор подошёл, встал рядом с товарищем прокурора.
— Пардон, — шепнул он. — Я был неправ. Вы на него действуете каким-то особенным образом.
Ободрённый успехом, Матвей Бенционович сделал полшажочка вперёд.
— Алексей Степаныч, милый вы мой, владыка из-за вас сон и покой потерял. Не может себе простить, что прислал вас сюда. Поедемте к нему, а? Он наказал мне без вас не возвращаться. Поедем?
— Поедем, — пробормотал Алёша.
— И о той ночи поговорим?
— Поговорим.
Бердичевский торжествующе оглянулся на врача: каково? Тот озабоченно хмурился.
— С вами, верно, там что-то невероятное случилось? — тихонечко, как рыбак леску, вытягивал свою линию Матвей Бенционович.
— Случилось.
— К вам явился Василиск?
— Василиск.
— И вас чем-то напугал?
— Напугал.
Доктор отодвинул следователя в сторону.
— Да погодите вы. Он же просто повторяет за вами последнее слово, разве вы не видите? Это у него в последние три дня развилось. Речитативная обсессия. Не может концентрировать внимание более чем на минуту. Он вас не слышит.
— Алексей Степаныч, вы меня слышите? — спросил товарищ прокурора.
— Слышите, — повторил Ленточкин, и стало ясно, что Донат Саввич, к сожалению, прав.
Матвей Бенционович разочарованно вздохнул.
— Что с ним будет?
— Неделя, много две, и… — Доктор красноречиво покачал головой. — Если, конечно, не произойдёт чуда.
— Какого чуда?
— Если я не обнаружу способ, которым можно остановить болезненный процесс и повернуть его вспять. Ладно, идёмте. Ничего вы от него не добьётесь, как и ваш предшественник.