— Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! — отшутился Вольфыч. — С позапрошлого лета тишина…
— И слава Богу! — согласился Петр Семеныч. — Может, шуганул ты их, а? И не полезет больше фриц к нам?
— Сомневаюсь я, Петр Семеныч, — покачал головой Вольф. — Не такой фюрер человек, чтобы без боя лапки кверху задрать!
— Наверное, очередную пакость замышляют, — высказался Паша, забирая у шефа початую бутылку и разливая по второй порции алкоголя.
— Вот тут ты прав, Паша, на все сто процентов! — согласился Вольф, принимая из рук телохранителя стакан с коньяком.
— Полянку-то проверяешь? — осведомился Петр Семеныч.
— А то как же? — ответил егерь. — И заряды обновляю регулярно! Так что гостинцев для всех хватит!
— Добре! Ты, это, меня в курсе держи, если что. Телефон-то работает? — спросил Петр Семеныч.
— Работает.
— Ну, тогда будем!
Они чокнулись и проглотили обжигающую жидкость. Путилов поставил стакан на чурбак и вновь склонился над кабанчиком. Паша выдернул из ножен свой охотничий тесак и стал помогать егерю. Разделка туши уже близилась к концу, когда Вольфу неожиданно стало дурно. Окружающие предметы вдруг покачнулись и размазались, рот наполнился горькой слюной, а истошно колотившееся сердце сжала безжалостная когтистая лапа. Вольф едва не упал лицом внутрь разделанной кабаньей туши, исходящей слабым сладковатым парком — так резко нахлынула слабость. Нож выпал из трясущейся руки и скрылся под слоем еще не остывшей крови, которую он так и не успел вычерпать из внутренностей кабанчика.
— Вольфыч, ты чего? — Паша подставил егерю плечо. — Поплохело?
— Портал… открыт… — прошептал сведенными судорогой губами Вольф. — Или скоро откроется…
— Петр Семеныч! Петр Семеныч! — истошно закричал Паша. — Вольфычу хреново!
Из избушки в наброшенном на плечи полушубке егеря выскочил банкир.
— Немцы! — прохрипел егерь, тело которого скручивали болезненные судороги.
— Паша собирайся! — не раздумывая, приказал Петр Семеныч. — Вольфыч, ты как? — обеспокоено спросил он.
— Справлюсь! — скрипя зубами, произнес Вольф. — Не в первой!
— Ну, мы собираемся? — спросил шефа Паша.
— Я… один… справлюсь… — просипел егерь, собирая все силы в кулак.
— Наша помощь не помешает! — возразил Петр Семеныч, исчезая в избушке.
Судороги постепенно слабели, но до конца еще не отпускали. Вольф на подгибающихся ногах побрел в сторону старого омшаника, в подвале которого располагался его арсенал. Возле омшаника ему стало лучше. А когда он выбрался из подвальчика на свежий воздух, обвешанный тремя калашами и с заполненным снаряженными автоматными рожками и гранатами рюкзаком, боль совсем отпустила. Возле избушки его уже дожидались облаченные в белые маскировочные халаты Петр Семеныч и Паша. Вольф не стал терять время на переодевания, а, раздав оружие, сноровисто нацепил на ноги лыжи. После этого их небольшая команда стремительно скрылась в заснеженной дальневосточной тайге. Взрывы они услышали, когда до заветной полянки оставалось минут десять-пятнадцать ходьбы по сугробам. Мощные взрывы следовали один за другим, распугивая лесное зверье и стряхивая снежные шапки с деревьев. Вольф первым выскочил на полянку, изрядно обогнав непривычных к такому передвижению товарищей. Девственное покрывало снега было изгажено комьями земли, поднятой взрывами, и щедро орошено человеческой кровью. В этот раз прибыло трое диверсантов, двое из которых уже не шевелились. Они мирно лежали, раскинув в стороны руки. Их тела, щедро посеченные осколками, еще сочились кровью. И лишь один из группы еще подавал какие-то признаки жизни: он, цепляясь скрюченными пальцами за мерзлую землю и оставляя на снегу кровавые пятна, уже почти дополз до противоположного края полянки.