Все началось неделю назад. Сначала в крепость по специальному приказу адмиралтейства были доставлены несколько десятков танакийцев. Адмирал был прекрасно осведомлен об их репутации, хотя с выпускниками сей альма-матер сталкивался нечасто. Но одно их присутствие на борту вверенной ему крепости уже являлось изрядным раздражающим фактором. Проконтролировав размещение гостей, которыми командовал этот образцово-показательный Эсмиер, адмирал сплюнул между ног, отгоняя посланцев темной бездны, и молчаливо возопил святым стихиям озаботиться тем, чтобы эти непрошеные гости побыстрее отбыли к себе домой. Как же, жди. Вся прошедшая неделя была цепью мелких неприятностей. Сначала пришел дурацкий приказ адмиралтейства, предписывающий оказать всемерное содействие этому несносному Эсмиеру. Потом одна из барж снабжения снесла мачту адмиральского причала. Потом драка между нижними чинами, причиной которой послужили результаты финального матча на первенство флота по болу. Но самое страшное началось вчера вечером. Еще днем адмирал собирался сразу по окончании послеобеденного построения спуститься в столицу: один старый приятель праздновал присвоение очередного чина и по сему поводу устраивал дружескую попойку, а ему самому не очень-то хотелось околачиваться на борту крепости в то время, когда здесь же обретается этот служака Эсмиер. Но его с самого утра мучили какие-то странные предчувствия, а когда вдобавок ко всему началась почечная колика, он с каким-то странным облегчением отказался от казавшейся столь благоприятной перспективы, позвонил «вниз» и извинился.
Позволив эскулапам заткнуть себя на полчаса в медкамеру и выслушав нудные причитания главврача, он укрылся в своей каюте и стал готовиться к худшему. Ближе к вечеру ввалился главный инженер и доложил, что полетел сердечник главного реактора второго автономного блока, да и первый блок тоже дышит на ладан, а перед самым ужином перед светлыми очами адмирала возник шеф-повар с докладом о том, что консервированный соус «пронколо» из только что поступившей партии продуктов попорчен грибком. Но поставщик был старым приятелем адмирала, с которым он к тому же имел кое-какие личные дела, поэтому, уточнив, что все остальное из этой партии вроде бы годно к употреблению, Эктонер наорал на повара и приказал оставить его в покое и больше не тревожить всякими дурацкими докладами. Наконец когда по ангарам, кубрикам и коридорам крепости громкоговорители разнесли сигнал отбоя и адмирал, переодевшись в пижаму, сидел в своей каюте и читал с экрана последний выпуск журнала «Бега и скачки», в дверь громко постучали. У Эктонера засосало под ложечкой. Вот оно… По окончании рабочего дня он принципиально отключал терминал связи у себя в каюте, обставленной тяжелой, антикварной мебелью, отчего адмирал имел возможность иногда потешить себя иллюзией, представив, что он не болтается в нескольких тысячах миль над столицей, а приятно устроился в одном из кабинетов своего обширного столичного дома. А на робкую попытку своего первого старшего помощника напомнить ему, что это противоречит инструкции, адмирал заявил, что не может даже предположить ситуацию, при которой распоряжения не могли бы подождать пять минут, пока он не оденется и не прибудет на командный уровень. Он поднялся и, на ватных ногах прошлепав к двери, отворил ее. На пороге стоял вестовой.