Тот, кого звали Налатом, подошел ближе и передал карлику простой кожаный кошель, туго свернутую шелковую шаль и серебряный кубок. Гримасничая, карлик развязал тесемки и высыпал монеты на дно корзины.
— Неплохо, неплохо… Ты искупил вчерашнюю вину, поэтому сегодня получишь свою долю. Дай ему три монеты! — И Шафраст ткнул карлика в спину носком сапога.
Мальчишка схватил свою долю и, низко поклонившись, исчез за спинами товарищей. Карлик уже принимал добычу из рук следующего. Корзина быстро наполнялась.
— Мудрейший Исон, а какая доля полагается тем, кого здесь называют учениками? — прошептал Гайяр, не сводя глаз с корзины.
— По закону, который когда-то принял сам Повелитель Хитрецов,—одна пятая, но уже давно он платит гораздо меньше, и эти многообещающие юнцы, конечно, недовольны… ропщут… Но куда им деться?! Ничего другого они не умеют, да и кто захочет работать, вкусив прелестей нашей жизни?! Смотри, сейчас войдут настоящие молодцы!
Но вместо этого за дверью послышались истошные женские вопли:
— Справедливости! Я требую справедливости! Сейчас же пропустите меня к Повелителю Хитрецов! Эй, убери свой тесак, черная образина, что, уже забыл, как лежал вчера на моей груди?!
Шафраст, нахмурившись, привстал, но, покосившись на Гайяра, открывшего от удивления рот, расхохотался:
— Ха-ха-ха! Да это голос красотки Люфии! Ну-ка, оттащи корзину подальше и веди ее сюда, пока она не исцарапала моих верных стражей! Ха-ха-ха!!!
В это мгновение дверь распахнулась, а в комнату влетела женщина в порванном платье и с растрепанными рыжими волосами. Сзади ее пытались удержать еще две женщины, старая и молодая. Когда рыжеволосая, не переставая причитать, подняла голову, стало видно, что лицо у нее в кровоподтеках и синяках. Упав на колени перед возвышением, она обхватила руками сапоги Повелителя Хитрецов и заголосила с новой силой:
— О, повелитель, защити меня от смертоубийцы и живодера, от этого трусливого воришки, вшивого бродяги, которого я столько раз спасала от петли, что у него волос в бороде больше не наберется! Ох я несчастная!
— Успокойся, Люфия! Не забывай, здесь нахожусь я, твой повелитель, и я разберусь в твоем деле! Расскажи про свою обиду, и увидишь, что на рассказ у тебя уйдет больше времени, чем у меня на расправу!
— О-о-о, как я его ненавижу, этого изверга! — Красотка подняла голову и тряхнула рыжими кудрями.— Чтоб я еще когда-нибудь разделила с ним ложе! Пусть прежде шакалы растерзают мое тело, которое он так разукрасил!
И она, вскочив, высоко задрала юбки. Ноги ее, в самом деле, украшали кровоподтеки и ссадины. Товарки, стоявшие за ее спиной, негромко запричитали: