– Пока что нас благодарить не за что.
– Лучше поклянись, что ты отказалась от радикальных мер! – попросила Алинка.
– Я уже сто раз вам об этом сказала. Ни я, ни мой брат, ни мама, ни папа – никто ничего не предпринимал! И в пятницу вся семья была дома. Такой ответ вас устраивает?
Прежде чем ответить, я задумалась. Она не завралась, не запуталась, не завела саму себя в тупик, а стройно и четко разъяснила нам свою позицию.
– Устраивает, – сказала я. – Извини, но нам надо было узнать правду.
– Я понимаю, – спокойно ответила Ольга.
Нечаева повернула ключ зажигания и стала разворачиваться. По дороге к дому Владимирцевых никто из нас не проронил ни слова. Откровенно говоря, мне было не по себе из-за того, что пришлось подвергнуть Ольгу такой психологической атаке. Покинув машину, она попыталась улыбнуться, но ее гримаса получилась ужасающей.
– Пока, – сказала Владимирцева и, прикрывая лицо руками, побежала к подъезду.
– Поля, ты ей поверила?
– Да. Некрасиво как-то получилось, набросились на нее вдвоем, устроили перекрестный допрос.
– Некрасиво, – усмехнулась подружка. – Некрасиво так беспардонно врать, как она. Лично я не поверила ни одному Олькиному слову! Врет, пользуясь тем, что по ее лицу не определишь, правду она говорит или нет. Если красота спасет мир, то взорвут его уроды.
– Алина, зачем ты так цинично?
Нечаева повернулась ко мне, и я прочитала в ее взгляде: «Поля, я пытаюсь отговорить тебя от участия в этой безнадежном предприятии, а ты уперлась в него руками и ногами. И совершенно напрасно, никто памятник тебе все равно не поставит. Хорошо, если Владимирцевы „спасибо“ скажут. А могут и не сказать».
– Поля, поехали в кафешку, развеемся, – предложила моя подружка.
Я не возражала.
* * *
Вечером мне позвонил Андрей Александрович.
– Клава, здравствуй! – сказал он под звук мерно льющейся воды. Наверное, закрылся с мобильником в ванной. – Я хотел бы знать – что происходит?
– Не понимаю, о чем вы.
– Мне интересно, ты нас обоих решила за нос поводить, или как?
– Странный вопрос!
– Ничего в нем странного нет. Ты ведь куда-то собиралась сегодня вечером с Сашкой, так?
Неужели этот дурачок всем рассказал о казино? Вот уж не думала, что двадцатидвухлетний аспирант отчитывается перед родителями за каждый свой шаг!
– Куда идти?
– Ну, я не знаю, в театр или в ресторан, и вдруг в последний момент ты отказалась.
– Да, отказалась, но на то были свои причины.
– Вот я и хочу знать, что это за причины? – спросил пластический хирург, но не зло, а скорее с надеждой.
Я вдруг поняла, к чему он клонит. Почему бы не сказать стареющему ловеласу то, что он хочет услышать?