— Хорошо, а что еще?
— Ничего. Ноль, Зеро. Даже противно, что не за что ухватиться. Стоп, а зачем собака?
— Собака, собака, может это просто совпадение. Гуляли с собакой, подошли, время спросить или… Отвлекающий маневр, чтобы легче было организовать похищение? Но для чего, кому это надо? Ребус, кроссворд. Нет, пожалуй, надо завтра с утра пройтись основательней по тем местам, где найден телефон.
—----
— Интересно, какой сейчас час? — подумал Николай. Лежать на бетонном полу на тонкой, провонявшей потом подстилке, было противно и непривычно. Кости ныли, но сидеть было и того хуже. Непреодолимо тянуло в сон, веки смыкались сами собой, и тебя неудержимо валило набок. Упасть и удариться головой о бетонный пол было проще простого.
— Эй, не спишь?
— Вить, это ты?
— Я.
— Не могу заснуть. От этого пола, все кости ноют.
— Ты что, никогда не спал на полу?
— Нет, не приходилось, а ты что спал?
— Бывало, в деревне к бабке ездил, так там, на печь заберешься и спишь. Подстилка тонкая, разве что теплее, чем здесь, а так, то же самое.
— Не знаю, я ни разу в жизни на печи не спал.
— Слушай, а я в Москве ни разу не был.
— Серьезно?
— Честно. Все собирался, и так ни разу не съездил.
— Слушай, так ведь Тверь совсем недалеко от Москвы, или я ошибаюсь?
— Электричкой два часа с небольшим.
— И че, ты в Третьяковке, Пушкинском, не был?
— А ты был?
Николай засмущался, поскольку понял, что к своему стыду ни разу не был в Пушкинском музее, а когда они от школы посещали Третьяковку, то ходил по залам, мысленно думая, как бы поскорее отсюда слинять и смотаться в буфет.
— Чего молчишь?
— Так ничего. Был, конечно.
— А я вот не был. И Мавзолей только на картинке, да по телеку видел.
— Подумаешь Мавзолей. Я сам там ни разу не был. Мумия и мумия, лежит себе, кайфует как Тутанхамон.
— Как кто?
— Тутанхамон, царь такой Египетский.
— А… Слушай, а ты в самом центре в Москве живешь?
— Скажешь тоже. В центре жить хорошо, но с другой стороны, там и дворов-то настоящих нет. Кругом конторы, да магазины, везде тачки крутые понатыканы, не пройти, ни проехать. А у нас называется, спальный район. Кругом жилые дома, гаражи, да ракушки. Зато железка рядом и место отличное, где можно после школы потусоваться, пивка дернуть, девчонок покадрить, ну и вообще, место классное.
— Здорово. У нас тоже хорошо. Дом трехэтажный, говорят, сразу после войны немцы пленные строили. Правда, квартиры коммунальные, зато комнаты большие и потолки высокие. И двор хороший, и вообще отлично у нас, не то, что в Москве.
— А с чего ты решил, что у нас в Москве хреново?