— И подохну, а тебе, неумытой роже, не дам, умойся прежде.
— Что ей мыться-то! — сострил кривой конюх Кирюшка. — Знамо, черного кобеля не вымоешь добела.
— У! Ты! Кобылья ладонница, огурешна плеснеть! Знал бы кобыльи хвосты, а то на! Туда же…
Малеев, войдя в дом, снова извинился, что беспокоит генерала в неурочный час.
— Говорите, сударь мой, в чем же дело? — спросил Зорич, приглашая гостя сесть.
— Сим указом (Малеев подал Зоричу бумагу) повелевается мне учинить у проживающего у вашего превосходительства графа Зановича обыск по дошедшим до его светлости, князя Григория Александровича Потемкина, сведениям в выпуске якобы графом Зановичем фальшивых сторублевых ассигнаций.
— Так, государь мой. А при чем же тут я? — спросил Зорич.
— А в указе, ваше превосходительство, изволили усмотреть, что подлежат допросу находящиеся у вас в услужении карлы.
Присутствовавшие при этом карлики переглянулись, и Черномор сильно побледнел; другой же, постарше, которого звали Мухомором, лукаво улыбнулся и оперся о притолоку.
— В чем же они подозреваются? — спросил Зорич.
— В сбыте фальшивых ассигнаций.
— Но эти ассигнации они получали от нас, от играющих в карты.
— Точно так-с.
— Так вы нас считаете фальшивомонетчиками? — спросил Зорич, гордо обводя глазами комнату, где кроме него и Малеева находились князь Изан-бей, Неранчич и неизвестный блондин с иностранным орденом.
— Помилуйте, ваше превосходительство, — возразил Малеев — не вы, а вас могли ввести в обман другие.
— А! Это другое дело, — протянул Зорич. — Так вам угодно будет теперь же приступить к допросу карлов моих.
— Нет, ваше превосходительство, я только обязуюсь произвести дознание, так и в указе значится.
— Хорошо. А потом что?
— А потом по обстоятельствам дела, выясненным путем дознания, подозреваемых будут допрашивать чины губернского правления.
— А разве и чины губернского правления прибыли с вами?
— Нет, ваше превосходительство, а я обязуюсь представить карлов и других, кои по дознании окажутся прикосновенными к делу, в губернское правление, в Могилев, под арестом.
Услыхав слово «арест», Черномор, дрожа всем телом, шариком подкатился к Зоричу и повалился ему в ноги.
— Ваше превосходительство! Заступитесь! — молил он. — Вы знаете, что я тут ни при чем.
— Хорошо, хорошо, встань! — строго заметил Зорич. — Если ты не виноват, то тебя и не тронут.
— Я не виноват, видит Бог, — плакался карлик, стоя на коленях, — почем мне знать, какие бумажки фальшивые и какие не фальшивые? Я неграмотный…
— Хорошо, говорят тебе! Устай, Бог тубио, момче! — не утерпел Зорин и заговорил на родном языке. — Устай, вуци те заколью!