– Ошибаешься. Он уже предлагал мне тебя, – мягко возразил Ричард. – Поэтому я и написал письмо. Думал, что ты сама хочешь стать моей женой и подчинишься приказу отца.
Нора зажмурилась от стыда.
– Я была пешкой в вашей игре, – выдохнула она.
– А я очень удивился, получив отказ. До этой минуты ты во всем подчинялась отцу. Поверь, я впервые за полгода почувствовал к тебе нечто вроде уважения.
После того как она отослала ответ, ее сердце еще долго словно истекало кровью. Но вся эта скорбь давно забыта. Она обнаружила, что способна выжить даже после смертельной раны. И с тех пор так и выживала. И будет выживать. Переживет эти… эти двадцать четыре самых счастливых часа в своей жизни.
– Я сейчас оденусь, – резко бросил он, – и спущусь вниз посмотреть, что там с коляской и лошадьми. Раз уж я все равно так рано встал, пожалуй, лучше уехать сейчас.
Нора спокойно наблюдала, как он умывается, одевается и бреется с холодной водой, оставшейся со вчерашнего вечера. Наблюдала, как страстный любовник прошлой ночи превращается в спокойного, деловитого, модно одетого джентльмена.
Скоро прошедший день, ночь… и даже этот момент будут казаться сном. А возможно, и кошмаром.
Уже взявшись за дверную ручку, Ричард оглянулся.
– Я велю через час прислать тебе завтрак, – пообещал он.
Она уже хотела было возразить. Объяснить, что у нее нет денег. Но это прозвучало бы жалко и мелочно.
Почему у нее такое ощущение, что они поссорились, хотя на самом деле ничего подобного не было?
Прошлой ночью они любили друг друга дважды.
Именно любили?
Или она в своей глупой наивности не может отличить любовь от похоти? Неужели это всего лишь похоть?
Наверное, так оно и есть.
– Спасибо, – поблагодарила Нора. И Ричард исчез.
Коляску Ричарда уже починили. Можно было отправляться в путь. Конечно, потребуется заново ее выкрасить, но это может подождать, пока он не доберется до Лондона. Во всяком случае, в ней можно было спокойно пускаться в дорогу, и он торопился поскорее уехать отсюда. Пора возвращаться к реальной жизни.
Оказалось, что и дилижанс тоже в порядке: повреждения были менее серьезными, чем казалось на первый взгляд. Ричард стоял во дворе гостиницы в ожидании, когда пассажиры закончат завтрак и спустятся вниз или придут из тех домов, где были размещены на ночь.
Солнце уже сияло, хотя день выдался ветреным. Цветные ленты на забытом майском дереве громко хлопали.
Ричард вдруг решил, что подождет, пока не уедет Нора.
Правда, его так и подмывало поскорее убраться восвояси, не повидавшись с ней в последний раз. В конце концов, можно послать слугу за саквояжем. Но он должен убедиться, что больше ничто не задержит дилижанс: у нее нет денег, а она вряд ли согласится взять у него хоть несколько шиллингов.