— Я тоже рад тебя видеть, щучка. Чем угощать будешь, полуночница?
— Могу предложить коктейль.
— Коктейль?!
— Да. Компоненты: чистый кипяток типа «белая роза» плюс чай «цейлонский» из первых рук, по первому требованию и специально для вас!
— И сахар-рафинад, наверно? Или песок?
— Боже, какой же вы догадливый! К чаю, — пирожки с мясом под кодовым наименованием «ухо-горло-нос». И вишни. Но на ночь наедаться вредно.
Коваль взял домашние туфли и направился в гостиную, к старому зеркальному шкафу. Переодевшись, сел на диван и стал смотреть, как Наташа быстро и ловко ставит на стол стаканы, разливает заварку, кладет на тарелку пирожки, которые, судя по их виду, только что шипели в масле.
— Послушай, товарищ Коваль, у тебя притупилась бдительность. Деградация профессионала? — трещала Наташа, вертясь вокруг стола.
— Боюсь, ты права. Чувствую, скоро притупится. А что, опять чего-то не заметил? У тебя новое платье?
— Не угадал. Ты дома, наверно, расслабляешься. Это платье я ношу второй год.
— Так что же? — Дмитрий Иванович сел за стол, с наслаждением отхлебнул горячего чая. — Признавайся.
— Новые портьеры! Эх ты, Мегрэ! Сегодня купила. Здорово?
Она села напротив него, веселая, светлоглазая, так похожая на мать. Только четкие очертания губ и цвет коротко подстриженных волос унаследовала от него.
Подполковник думал о том, как все-таки трудно воспитывать девушку, у которой нет матери. Он нередко попадал в сложное положение, не зная, может ли он спрашивать о том, о чем должна была бы спросить мать, в данном случае — с кем она так любезно разговаривала по телефону в начале второго часа ночи и какие у нее отношения с этим человеком.
По беспокойному взгляду отца Наташа догадалась, что его волнует, и сама пришла на выручку:
— Это мой хороший приятель. Заслужил нахлобучку, но я сегодня добренькая. Не переживай. Это не очень серьезно.
— А Валентин Суббота? — решился спросить Коваль, раз уж она сама разговорилась. — Вы поссорились?
— А что Суббота, — схитрила Наташа, — после субботы, как известно, бывает воскресенье… и так далее… А если по правде, то твой Суббота слишком прямолинейный человек. И сухой. Не просто следователь, а крючкотвор. Мне даже кажется, что он карьерист. Впрочем, не знаю, тебе виднее, конечно. Но я в нем разочаровалась. Да в конце концов, чего ты волнуешься, Дик? Замуж я пока не собираюсь. И «коктейлем» по вечерам долго еще буду тебя обеспечивать. Хотя, честно говоря, не знаю, сколько еще времени он тебе самому будет нужен. — И она лукаво взглянула на отца.
— Что? — только и смог вымолвить Коваль.