— С точки зрения статистики… — начал Робсон, но Нката перебил его.
— Давайте оставим статистику в стороне. Вот, к примеру, Уэсты не укладываются в эту графу статистических данных. И графа эта далеко не единственная.
— Предположения о характере убийцы никогда не дадут вам стопроцентной точности, сержант, — сказал Робсон, — Но если мой анализ вызывает у вас сомнения, то обратитесь к кому-нибудь другому. Пригласите американца, кого-нибудь из ФБР. Я готов поспорить, что результат — их заключение — почти дословно совпадет с моим.
— Но вот это заключение… — Нката показал на документ, лежащий на столе, и Барбара подвинула листки к нему. — У нас ведь есть только одно — ваше слово, что оно более или менее достоверно. Правильно?
Очки Робсона блеснули под лампочкой подсветки, когда он вопросительно смотрел на обоих полицейских.
— Я просто интерпретировал данные ваших же отчетов. И зачем мне писать в заключении что-либо, кроме правды?
— А вот это, — сказал Нката, подняв указательный палец, чтобы подчеркнуть свои слова, — очень хороший вопрос.
Робсон снова принялся натирать бок кастрюли, хотя по виду она была не настолько закопченной, чтобы так стараться. Барбара спросила его:
— Почему вы не хотите присесть рядом с нами, доктор Робсон? Нам было бы проще общаться.
— Мне нужно помыть… — проговорил он.
— Ну да, это понятно. Только одного в толк не возьму: отчего у вас столько грязной посуды? Вы же один живете? Что вы такого готовили на ужин?
— Признаюсь: я не каждый день мою посуду.
— На мой взгляд, этими кастрюлями вообще не пользовались. Снимите перчатки и сядьте за стол, пожалуйста. — Барбара обернулась к Нкате: — Ты когда-нибудь видел, чтобы мужчина мыл посуду в резиновых перчатках, Уинни? Дамы — да, иногда надевают. Даже я иногда надеваю, будучи дамой. Надо же беречь маникюр, и все такое. Но мужчины? Им-то зачем?… Ага. Спасибо, доктор Робсон. Так гораздо приятнее.
— Я берегу от воды порез, — сказал Робсон. — Это не противозаконно, я надеюсь?
— Он порезался, — сказала Барбара Нкате. — Как это случилось, доктор Робсон?
— Что?
— Как вы порезались? Позвольте-ка нам взглянуть, кстати. Сержант Нката, между прочим, почти что эксперт по порезам, как вы и сами, наверное, догадались по его лицу. Свой порез он заработал… Как ты его заработал, Уинни?
— В драке, — ответил Нката. — Ножевой. То есть у меня был нож. А у того парня бритва.
— Ой, вот больно-то было! — воскликнула Барбара и снова повернулась к Робсону: — Так как, вы говорите, порезались?
— Я не говорил. И по-моему, вас это не должно касаться.