О, они живут в Южной Африке, сказана бабуля. Переехали туда в тот год, когда Киммо исполнилось восемь. Его папа занят в гостиничном бизнесе, понимаете ли, и они поехали открывать шикарный СПА-салон. Конечно, забрать Киммо было в планах родителей (забрать, как только дело наладится). Но мама хотела сначала выучить язык, и времени на это ушло больше, чем ожидалось.
— Родителям о смерти сына сообщили? — спросила Барбара. — Ведь они…
Тетя Сэл и бабуля обменялись взглядами.
— …они живут далеко, а им наверняка захочется как можно скорее прибыть домой.
Последний вопрос Барбары не был простой формальностью. Она задала его не случайно — хотела заставить женщин признать то, о чем уже догадалась сама: родители Киммо называются родителями благодаря некой яйцеклетке, сперме и случайному их столкновению. А вообще-то папаша и мамаша озабочены вещами куда более важными, чем то существо, которое появилось на свет в результате слияния их тел.
Что, в свою очередь, напомнило ей об остальных жертвах. И о том неизвестном обстоятельстве, которое объединяет их всех.
На следующий день из седьмого спецотдела пришли две новости, которые подняли дух следственной группы. Был определен производитель шин, двое отпечатков которых обнаружили на земле рядом с телом в Сент-Джордж-гарденс. К тому же один из отпечатков позволял выделить характерный износ одной из шин; этот факт, несомненно, порадует прокурора, когда столичная полиция арестует (если когда-нибудь арестует) человека, владеющего двумя такими шинами и транспортным средством, на котором эти шины используются. Другая новость касалась веществ, найденных на педалях и цепи велосипеда, брошенного в Сент-Джордж-гарденс, и на всех четырех телах, фигурирующих в материалах следствия. Во всех случаях это было одно и то же вещество, из чего следовал однозначный вывод: убийца подобрал Киммо Торна в одном месте, убил в другом, после чего выбросил в Сент-Джордж-гарденс тело, велосипед и, возможно, серебряные рамки для фотографий. Все эти новости и выводы нельзя было назвать существенным прогрессом, но все же это был прогресс. Поэтому, когда Хеймиш Робсон вновь появился в Скотленд-Ярде с отчетом, Линли пребывал в настроении достаточно приподнятом, чтобы простить психолога — за то, что тому понадобилось на три с половиной часа больше тех двадцати четырех, которые были выделены Робсону по его же просьбе на подготовку информации, полезной следствию.
Ди Харриман забрала Робсона из приемной и отвела в кабинет Линли. Психолог отказался от предложенной послеобеденной чашки чая и без долгих церемоний прошел к столу для совещаний. Робсон не сел на стул, стоящий перед столом суперинтенданта, и Линли увидел в этом стремление психолога подчеркнуть свое равенство с полицейским офицером. Несмотря на внешнюю сдержанность, Робсон вел себя как человек, который не склонен пасовать перед кем бы то ни было.