Фу взглядом отыскал мальчика. Тот уже успел переодеться в спортивный костюм и колотил в углу боксерский мешок. На спине выступили пятна пота.
Фу наблюдал за тем, как подросток молотит по мешку — без стиля и техники. Он просто бросался на цель и яростно осыпал ее ударами, не замечая ничего вокруг себя.
Ага, думал Фу. Путешествие через весь Лондон все-таки оправдало сопряженный с этим риск. То, чему Он сейчас был свидетелем, стоило даже унизительной интерлюдии с громилой в коридоре. Потому что впервые за все время слежки за избранником тот обнажил свою суть. Только сейчас.
В нем жил гнев, равный гневу самого Фу. Он действительно нуждается в искуплении.
Уинстон Нката снова не поехал домой сразу же после работы. Вместо этого он проследовал вдоль реки до моста Воксхолл, где перебрался на другой берег и вновь обогнул площадь Овал. Он ехал не думая, лишь сказав себе, что настало время. Пресс-конференция многое упростила. К этому времени Ясмин Эдвардс уже слышала или читала про убийства, а значит, цель его визита — сделать акцент на тех деталях, значение которых, возможно, ускользнуло от Ясмин.
Только припарковавшись напротив Доддингтон-гроув, Нката более или менее пришел в себя. И встреча с реальностью оказалась не самой приятной, потому что помимо способности рассуждать к нему вернулась и способность чувствовать, а чувствовал он, барабаня пальцами по кожаному рулю, не что иное, как трусость. Все ту же трусость.
С одной стороны, у него есть повод, который ему так нужен, повод зайти. Более того, у него есть долг, который он поклялся исполнять. Не такое уж это и сложное дело — передать ей необходимую информацию. Это его работа. Но отчего же он так взвинчен? Эту загадку ему ни за что решить.
И все же Нката знал, что лжет себе, и даже специально отвел на это дело тридцать секунд. У него было полдюжины оснований испытывать тревогу перед тем, как подняться на лифте в квартиру на четвертом этаже, и не последним из них было то, что он когда-то сделал намеренно по отношению к женщине, которая жила в этой квартире.
Он еще не совсем разобрался с тем, что побудило его взять на себя ответственность и поведать Ясмин Эдвардс о том, что ее любовница ей неверна. Одно дело — честно вести охоту за убийцей, и совсем другое — желать, чтобы убийцей оказался тот, кто стоит на пути Нкаты к… к чему? Он не хотел задумываться над ответом.
Он сказал себе: «Смелее, чувак» — и распахнул дверцу машины. Может, Ясмин Эдвардс и зарезала мужа, в результате чего отсидела срок за решеткой, но уж если дело меж ними дойдет до ножей, то Нката (и он был уверен в этом как ни в чем другом) имеет куда больше опыта в обращении с оружием, чем она.