— Я в начальство негодный, — говорил он, — по причине легкого и веселого характера. Вот состарюсь или, например, оженюсь, тогда другое дело!
Но до старости было далеко, а жениться Грошев не спешил. Что касается успеха у женщин, то и здесь он был не из последних, хотя нос имел вздернутый, а лицо конопатое: недостаток красоты с лихвой восполнялся его боевой славой.
К Галине на первых порах Грошев тоже подкатился с ухватками неотразимого кавалера, уверенный, что и она, новый в губчека человек, не устоит перед обаянием его служебной репутации. Однако Галину не проняло даже самое наглядное свидетельство его успехов — маузер с золотой дощечкой на рукоятке, на которой была выгравирована надпись: «Александру Терентьевичу Грошеву за беззаветную отвагу». Была в девушке какая-то непонятная Шурке сосредоточенная целеустремленность, неколебимая, почти монашеская строгость. Шурка так и окрестил ее про себя — «монашка». Когда она смотрела на него в упор темными и, как Шурке казалось, загадочными глазами, он почему-то тушевался и даже самые выигрышные приключения описывал без необходимого блеска.
Однажды она сказала ему:
— Чем хвастать, научил бы лучше чему-нибудь полезному.
— Чему? — удивился Шурка.
— Стрелять хотя бы.
Шурка с радостью согласился. Он решил, что просьба Галины — только предлог, что его труды в конце концов не пропали даром.
Под стрельбище Грошев облюбовал укромный пустырь на окраине Харькова. На первом же занятии он попытался обнять девушку. И тут же горько пожалел об этом. Галина наотмашь ударила его по щеке кулаком.
— Ты что?.. — опешил он.
— М-мерзавец! — Галина так побледнела, что Шурка испугался. — Какой мерзавец!.. — и побежала с пустыря.
Как и многие сотрудники Галины, Шурка знал ее историю. Он догнал девушку, долго молча шел рядом, потом тихонько попросил:
— Галь, прости… Гад я, убить меня мало!..
Галина ничего не ответила ему. Вся она будто окаменела, и в глазах стояли слезы. И Грошев, спотыкаясь, плелся за нею, растеряв всю свою уверенность и чувствуя себя последней сволочью на земле.
Спустя несколько дней он подкараулил девушку коридоре.
— Либо бей меня в морду и счетам конец, либо мне всю жизнь в гадах ходить! — заявил он. — Не будь вредной: вдарь!
И такой кроткий вид был у хитрого Шурки, что у Галины всю злость как рукой сняло.
— Вот еще, руки пачкать! — сказала она.
И мир был восстановлен.
Грошев научил ее стрелять и ездить верхом. Об ухаживании он больше не помышлял.
Ее испытали как разведчицу в операции, получившей название «Дело военспецов».
Началось оно с того, что в школе красных курсантов неожиданно покончил с собой начальник — комдив и краснознаменец Николай Устименко. Расследование ничего не дало, причины самоубийства остались невыясненными, однако в ходе расследования у чекистов возникло подозрение, что с преподавательским составом в школе не все обстоит благополучно.