Когда между нами оставалось с десяток шагов, старик не выдержал и совершенно размяк. Отбросив напускную строгость, он заулыбался и бросился ко мне навстречу, дабы заключить в свои еще достаточно могучие объятия.
И все-таки нечаянная радость Учителя по поводу появления на пороге его обители бывшего ученика не помешала ему хорошенько отчитать гостя за вопиющее невнимание к его многоуважаемой магической заднице.
— За двенадцать лет, — громко причитал чародей, — ты в первый раз соизволил навестить своего учителя! Помру, поди не соблаговолишь явиться, проводить в последний путь?!
— Ну уж в этом не сомневайтесь, Учитель. Проводим и хорошенько это дело обмоем! — бодрым голосом возразил я, но, осознав всю сомнительность произнесенной мной фразы, тут же поправился: — А чего вам умирать-то? Живите, наслаждайтесь жизнью, воспитывайте очередные поколения магов. Эвон еще какой крепыш — всех нас переживете.
— Ты говори, да не заговаривайся, — по-доброму усмехнулся Учитель и, передразнив своего бывшего ученика: — «Всех нас переживете», — серьезным тоном продолжил: — Чувствую, Мал… то есть, Ивэн, срок мой на этом свете подходит к концу. Зажился твой старый учитель, пора и честь знать…
Я хотел возразить и как-то успокоить Учителя, но едва лишь открыл рот, получил довольно крепкий шлепок ладонью по плечу.
— Не бери в голову, Ив! О делах позже. А сейчас мы с тобой хорошенько отметим твое возвращение в стены альма-матер. Давненько я не нажирался до свиноподобного состояния, пора исправить это упущение. — И не очень благозвучно заблажил, не на шутку перепугав сидящую на соседнем дереве стайку мелких птиц: — Левая, правая где сторона? Улица, улица, ты, брат, пьяна…
Откровенно говоря, меня не очень шокировало столь немузыкальное исполнение песни — поскольку я был прекрасно осведомлен практически обо всех привычках своего благодетеля и особенно о его склонности под хорошее настроение или во хмелю громко горланить всякие песенки, коих в его репертуаре имелось бесчисленное множество. Практически полное отсутствие музыкального слуха никоим образом не мешало старику демонстрировать свои таланты в кругу друзей и собутыльников. Вообще-то последний изъян был не единственным и не самым главным недостатком Учителя, поэтому окружающие относились к его любви к вокальному искусству с пониманием.
За все время моего обучения мне нечасто выпадала честь быть приглашенным в личные апартаменты Учителя, а все мои посиделки за праздничным столом вполне можно было бы пересчитать по пальцам одной руки. Старый маг сам особенно не жаловал шумные застолья и не одобрял, когда в таковых принимал участие кто-либо из его учеников. Любимыми поговорками Учителя были: «Праздность — мать всех пороков» и «Труд сделал из обезьяны человека». Смысл последнего утверждения был скрыт от моего понимания до тех пор, пока я не попал в измерение Земля и не познакомился с нетленными трудами основоположника эволюционной теории. Но даже после этого я не стал ярым ее приверженцем хотя бы в той ее части, что касалась непосредственно происхождения гомо сапиенс и иных разумных рас. Однако на этот раз Учитель расстарался — для нас двоих был накрыт такой стол, что всех яств вполне хватило бы, чтобы накормить роту голодных спецназовцев, трех магов и четыре снайперские пары в придачу, которые охотились за мной несколько часов назад. Ах да… та парочка на вертолете также не ушла бы отсюда не накормленной.