— А ты можешь сказать, что за человек похоронен рядом с местом, где ты сейчас стоишь?
Пришлось переключиться на иные сигналы, чтобы ответить:
— Давно погиб. Лет шестьдесят назад… Да, не своей смертью умер — убили, видно… Молодой очень был. Лет восемнадцати—двадцати. Энергичный такой, боевой, напористый, хотя и бесшабашный…
Эльер Ишмухамедов после такого ответа только руками всплеснул.
Но и на съёмках случилось несколько удивительных историй. Я не всё сейчас могу объяснить из того, что только что рассказали. Ну что ж, это можно только отнести к „бессознательному“ или „неосознанному“…
Долгий мой съёмочный период завершался в древней Хиве. Здесь снимался эпизод с Хусейном, который скачет на лошади, спасаясь от преследования. Ведь Хусейна играл юный Бахтияр — сын Батыра Закирова.
Когда Бахтияр уже был загримирован и ему готовили коня, я торопливо подошла к юному актёру:
— Послушай, Бахтияр, ты не должен сегодня сниматься. Тебя ждёт беда. Откажись от съёмки! Пусть скачет дублёр. Ему опасность грозит в меньшей степени.
Я ничего больше не объясняла Бахтияру. Я просто очень ясно увидела за несколько мгновений перед этим разговором, как конь стремительно вылетает на каменистую площадь, спотыкается на ровном месте и всадник в ослепительных доспехах падает через голову на розовую рассветную пыль, а через секунду — удар копытом в сердце…
Этого я Бахтияру не говорила, но моя тревожная просьба подействовала на него, и ослушаться меня он не решился. Срочно стали готовить к съёмкам недоумевающего каскадёра. Он только пожимал плечами, зная, что для Бахтияра, отлично сидящего в седле, проскакать по ровной площадке было пустяковым делом.
Съёмка началась. И картина, которую чуть раньше я видела одна, повторилась на глазах у всех. Уходя от погони, на площадь вылетел всадник в ослепительных доспехах, его конь неожиданно споткнулся на ровном месте и каскадёр вылетел из седла в розовую пыль…
К неподвижно лежащему парню бросились врачи, стараясь вернуть его к жизни. А следом уже и я, расталкивая толпу, оказалась возле распростёртого на каменистой площади каскадёра. Привычные манипуляции, молчание, отрешённость…
Через пятнадцать минут парень уже улыбался и рассказывал:
— Когда лошадь неожиданно на полном скаку споткнулась, и я вылетел из седла, то боковым зрением я увидел слева от себя большой камень, в который вот-вот должен был врезаться головой. Тогда каким-то невероятным усилием, пользуясь тем, что одна нога была ещё в стремени, я всё-таки уклонился от камня, поднырнув под брюхо лошади. И в этот момент почувствовал страшный удар в область сердца… Дальше ничего не помню…