— Ян…
— М-м?
— Спишь, что ли?
— Э-э… нет.
— Ладно… Ян, послушай. Я тут должна срочно выйти замуж… Не хочешь жениться?
Переделать мир?
Мир Ангъя. Алекс.
Это было не новое ощущение, просто никогда он не чувствовал это так остро — ощущение собственной старости. Вокруг кипело, бурлило, смеялось, кружило в веселье человеческое море, а он… он был один. И слишком чужой для такого веселья. И слишком серьезен.
Это был молодежный бал, самый обычный. С неуемным весельем, с бурными танцами до упаду, с розыгрышами и поцелуями в укромных уголках… с шумными рассказами о приключениях. Молодежь всегда самая энергичная, самая беспокойная часть населения, которой вечно нужно попробовать мир на прочность, сражаться, самоутверждаться в своих и чужих глазах… Именно они рисковали сотворить какие-нибудь головоломные чары и безумно сложные эликсиры, именно они рвались в сопредельные миры, именно из них часто состояли отряды быстрого реагирования…
До Алекса то и дело долетали обрывки разговоров:
— Я думала — умру. Неужели это правда такая гадость?
— «Накладки» снимали с реальных людей. У нас в больнице их часто используют — показать больным, что будет, если болезнь не остановить. Попробовать чужие чувства иногда очень полезно. И убедительно.
— Но это болезнь! А кто добровольно мог потреблять такую пакость?
— Девочки, вы зря сомневаетесь. Накладки — нейронные «слепки» реальных личностей, позволяющие ощутить весь сложнейший спектр чужих ощущений, применяются…
— Знаем-знаем, на короткое время, и с ограничениями…
.. — Это совершенно безлюдный мир! Там даже сложных организмов нет! Мы ничего не понимаем — почему?
— А может, снова водники? Как в мире Льевелла, помнишь, эволюционировавшие из рыб…
— Водная цивилизация? Нет, не похоже… Там все-таки была наземная фауна, хоть и дикая. Были подводные города, интенсивный информобмен… А тут — ничего. Тишь, глушь, рептилий и то нет.
— И правда странно.
— Вот именно. Впечатление, что жизнь замерла и не развивается уже миллионы лет!
.. — А она?
— А она — согласна! Мархи, я женюсь! Она самая-самая, она… — от ауры парня плеснуло такой вспышкой любви-счастья-восхищения, что Алекс улыбнулся, несмотря на укол-воспоминание. Как он тогда…
Когда Лина вернула ему магию, а он, дурак, даже не понял. Уже привык жить слепым и глухим — на одном человеческом восприятии. А потом, когда понял…
Она была золотисто-жаркая, ее аура. Сияюще-яркая, ошеломляюще, неповторимо красивая. Пронизанная серовато-стальными нитями решимости, местами потемневшая, искаженная, кое-где обрызганная черным крапом, она все-таки переливалась искренним и неподдельным светом. Любовь, способность к горячей и крепкой дружбе, готовность к самопожертвованию… и радость, радость. Что помогла…