Иногда Штеффи стояла с краю компании, собиравшейся вокруг Гариетт и Лилиан в коридоре у класса. Вообще-то ей не хотелось находиться там. Но Штеффи не могла удержаться от того, чтобы не послушать, как шепотом рассказывали истории о тайных посланиях, обещаниях, непонимании и примирениях.
— Любовь — это чудо, — говорила Гариетт.
Можно подумать, она что-то знала о любви! Она заставляла своего поклонника стоять и ждать, притворялась, что забыла, когда назначена встреча, говорила, что поцелует его, а потом передумывала. Она дразнила его и нарочно мучила, и Лилиан вела себя так же.
— Так нужно, иначе они заскучают, — говорила Лилиан.
Это не любовь. Штеффи знала.
Она любила Свена.
Она любила в нем все: каштановые волосы, спадающие на лоб, серые глаза, высокие скулы. Голос, руки, его походку. И то, чего не видно. Самого Свена.
Штеффи ничего ему не говорила. В этом не было нужды. Достаточно того, что она может видеться с ним. Уже давно ей хотелось влюбиться и хранить свою любовь в душе, словно теплый сверток, словно трепещущий комочек, чтобы лишь изредка касаться его.
Придет время, и он поймет. Тогда он протянет руки и подойдет к ней.
Он скажет:
— Стефания, я люблю тебя.
Она больше не маленькая девочка. Скоро она вырастет из тесных лифчиков и шерстяных чулок, от которых чешутся ноги. И тогда он увидит, какая она на самом деле.
Пять лет — небольшая разница в возрасте. Мама на девять лет моложе папы. Кроме того, Свен считал, что Штеффи выглядит старше своих лет. Он так и сказал:
— Иногда мне кажется, что ты старше некоторых моих сверстниц. Легкомысленных и глупых девчонок, которые думают лишь о себе. Обещай, что ты никогда не станешь такой!
Она никогда не станет такой, как девушки, которых презирал Свен. Не будет такой, как Гариетт и Лилиан. Она никогда не обидит его, никогда не будет кокетничать, никогда не будет занята лишь своей персоной. Они будут всем друг для друга.
Но не сейчас.
Все это Штеффи обдумывала на скамейке у пруда Белых Лилий, глядя на сверкающую гладь. Это была та самая скамейка, на которой они сидели со Свеном. Штеффи часто отдыхала здесь, и всегда на этой скамейке. Иногда к ней присоединялась пожилая дама, кормившая диких уток черствым хлебом из бумажного пакета.
Штеффи никогда никого не брала с собой сюда, даже Май Карлсон. Если после школы она хотела идти к пруду, то говорила Май, что у нее дела, и тогда Май отправлялась на зеленом трамвае до Южного шоссе, вместо того чтобы составить Штеффи компанию и прогуляться по улице.
Два белых лебедя с высоко поднятыми головами плавали в пруду. Лебеди всю жизнь живут "в браке". Это рассказала им Хедвиг Бьёрк на уроке биологии. В классе раздались смешки, и кто-то спросил, могут ли лебеди любить, как люди.