Померкший взгляд Мары остался прикованным к сыну. Хокану протянул руку и коснулся ее плеча.
— Любовь моя, у твоего военачальника есть новости.
Властительница Акомы встряхнулась, словно возвратилась из непостижимо далеких краев.
— Мой сын мертв, — едва слышно выговорила она. — Милосердные боги, это мне надлежало быть на его месте.
Чувствуя, как разрывается от сострадания его собственное сердце, Хокану ласково поправил выбившуюся прядь волос жены.
— Если бы боги были действительно милосердны, не было бы никакого покушения.
Он увидел, что властительница вновь погрузилась в оцепенение, и поднял взгляд на офицера.
Глаза обоих воинов встретились. Раньше им доводилось видеть Мару во власти гнева, боли или даже смертельного страха за свою жизнь. Но на любые напасти она отвечала действием, быстрым и неожиданным для всех. А нынешняя апатия, столь ей несвойственная, заставляла любивших Мару опасаться, что вместе с сыном она может утратить и какую-то часть силы духа.
Стремясь принять на себя как можно большую долю груза забот, обрушившихся на Акому, Хокаиу обратился к полководцу:
— Люджан, скажи мне, что обнаружили твои люди? Будь на месте военачальника Акомы более ревностный поборник протокола, он, по всей вероятности, отказался бы отвечать: при всей своей родовитости и знатности Хокану не был полноправным хозяином Акомы. Но все люди из дома Шиндзаваи, проживающие здесь и несущие службу, были связаны клятвой верности союзу с Акомой, а от Мары сейчас не приходилось ожидать решений. Люджан издал едва заметный вздох облегчения: наследник Шиндзаваи обладал значительной военной мощью и сейчас это было особенно ценно. Доклад военачальника был точным и кратким:
— Мой господин, обыск трупа не дал ничего. К поискам присоединились наши лучшие следопыты и в лощине, где, очевидно, ночевал убийца, обнаружили вот это.
Он протянул круглую пластинку из раковины, окрашенной в ярко-алый и желтый цвета. На пластинке был вырезан треугольный геральдический символ династии Анасати. Хокану с брезгливым видом взял находку в руки. Такую пластинку-бирку обычно вручал гонцу правящий властитель в знак того, что гонец выполнял некое важное поручение. Подобная вещица вовсе не подходила для того, чтобы враг доверил ее убийце; впрочем, властитель Анасати не делал тайны из своей ненависти к Маре. Джиро был могуществен и открыто союзничал с семьями, желавшими отмены императорских нововведений в политике. Действовать он предпочитал скорее головой, чем мечом, и хотя был слишком умен, чтобы питать склонность к грубым, жестоким выходкам, его злонамеренности стоило опасаться. Однажды Маре случилось больно задеть его мужское самолюбие: ее первым мужем был младший брат Джиро, и нынешний властитель Анасати до сих пор не простил ей, что не на нем самом она тогда остановила свой выбор. И не только не простил, но пользовался каждым удобным случаем, чтобы подчеркнуть свою враждебность.