Пара черноризцев возникла на поле перед нападающими. Оба мага разом вскинули вверх руки. Из кончиков пальцев вырвались зеленые лучи, и путь бегущим воинам преградила стена нестерпимо яркого пламени.
Непостижимое свечение слепило глаза, и Маре пришлось долго смаргивать слезы с глаз, прежде чем к ней вернулась способность четко различать предметы. Она через силу всмотрелась в дальний край долины, и у нее перехватило дыхание.
На первый взгляд не произошло ничего страшного. Воины властителя Петачи уже не бежали к боевым порядкам врага. Они застыли на месте; солнечный свет отражался от их глянцевых доспехов, и покачивались на ветру плюмажи. Однако при более внмательном рассмотрении взору являлась устрашающая суть этой обманчиво-спокойной картины. Руки, все еще сжимавшие оружие, содрогались: их живая плоть медленно вздувалась пузырями. Невообразимо мучительная беззвучная агония исказила лица. Чернела обугливающаяся кожа. Ветер закручивал спирали дыма, разнося смрад горелого тела. Из разваливающейся на куски плоти сочилась кровь, которая сразу же вскипала, обращаясь в пар.
У Мары тошнота подкатила к горлу. Она покачнулась назад; Хокану, сам потрясенный не меньше ее, подхватил жену. Даже видавший виды Кейок не сумел сохранить привычную невозмутимость.
С поля не доносилось ни единого стона. Зловещие чары не позволяли жертвам шевельнуться даже тогда, когда их лопнувшие глаза вытекали из пустых глазниц. Толстыми красными ломтями языки непристойно свешивались изо ртов, не способных даже на сдавленный хрип. Задымились волосы, расплавились ногти
— и все же жизнь еще не покинула воинов: обомлевшие зрители ясно различали, какие судороги сотрясают то, что еще оставалось от тел.
Сарик перевел дух:
— Боги, боги, они уже достаточно наказаны!
Маг, первым появившийся в шатре Мары, обернулся к советнику:
— Достаточно ли они наказаны и пора ли отпустить их души к Туракаму — решать нам.
— Твоя воля, Великий! — Сарик покаянно распростерся на земле, уткнувшись лбом в грязь. — Смилуйся, Всемогущий. Умоляю простить мою невольную дерзость.
Не удостоив Сарика ответом и храня ледяное молчание, маг взирал на мучения воинов Петачи. Наконец люди начали валиться наземь: один, потом другой — и так до конца, пока обе роты ослушников не полегли на траву почерневшими скелетами в сверкающих оранжевых с синим доспехах. Перед ними валялось знамя тех же цветов; ветер трепал его кисточки.
Наконец молодой маг отошел от собратьев и обратился к Маре:
— Наш закон не делает исключений, Благодетельная. Пусть твои люди помнят: от любого, кто оказывает нам неповиновение, остается пустое место. Ты поняла?