– Он едет, – сказала она.
Мальчик быстро сунул в руки матери мешочек с зерном. Мрачное выражение на его лице мгновенно сменилось радостью. Со скоростью антилопы он помчался к хогану, чтобы добежать до дома прежде, чем туда подъедет грузовик.
Все! Раз муж здесь, то на сегодня больше никаких посевов. Белый Шалфей с котомкой семян и палкой для посадок поспешила за сыном. Хотя она не бежала, но шаги молодой женщины были не менее быстрыми, чем у мальчика. Ее нижние юбки шуршали при каждом движении.
Когда пикап остановился, мальчик стоял уже возле хогана, готовый броситься в объятия высокому человеку, который вышел из кабины. Мужчина, подхватив сына, подбросил его высоко в воздух. Ритуал их встречи всегда был одним и тем же. Мальчик смеялся от восторга, взлетев над головой мужчины, и радостно прижимался к широкой отцовской груди, когда его ловили мужские руки.
– Как это может сын так вырасти всего за два дня? – мужчина шутливо потер макушку мальчика, взлохматив черные волосы, выбивавшиеся из-под желтой головной повязки.
– Я, как кукуруза, все время расту. Я знал, что ты сегодня приедешь.
Сейчас, когда его голова оказалась на одном уровне с головой мужчины, мальчику нетрудно было понять, почему мать зовет отца Смеющимися Глазами. Тысячи крошечных морщинок разбегались от уголков его светло-голубых глаз: казалось, что отец всегда смеется. Загорелая смуглая кожа чуточку светлее, чем у сына, – у мальчика она совсем бронзовая. А там, где солнце не коснулось кожи Смеющихся Глаз, она белая.
– Я привез тебе кое-что.
Фолкнер вынул из кармана своей рубахи пачку жевательной резинки, любимого лакомства мальчика, отдал ее в тянущиеся к нему нетерпеливые руки и поставил сына на землю.
Пачка была тут же разорвана, первая пластинка резинки развернута и отправлена в рот. Не успел еще мальчик разжевать до мягкости первую пластинку, как принялся разворачивать упаковку со второй. Затем принялся за третью. Так мгновенно была пущена в ход вся пачка, и мальчик, набив рот, принялся с упоением жевать любимое лакомство.
– Удовольствие длится гораздо дольше, если жуешь их по одной за раз, – снисходительно произнес отец, но Тот-Кто-Должен-Идти-Двумя-Путями ничего не ответил. Он не мог вымолвить ни слова, потому что рот его был набит.
Белый Шалфей, глядя на встречу отца и сына, замедлила шаг, чтобы дать им хоть несколько мгновений побыть наедине друг с другом. Она с гордостью окидывала взглядом мужа – его высокую широкоплечую фигуру в белой рубахе и коричневых вельветовых брюках. Рыжий широкополый «стетсон» с высокой тульей прикрывал его каштановые волосы.