- Это было... мило.
Она резко вскочила с постели и встала перед ним, глядя на него сверху вниз сузившимися от ярости глазами. Ногой, обутой в изящную кожаную туфельку, она постукивала по полу. Руки ее были сжаты в кулаки. Паг невольно зажмурился. Он был почти уверен, что сейчас она ударит его. Но Каролина осталась недвижима.
Низким, свистящим шепотом она произнесла:
- Мило! И это все, что ты можешь сказать?!
Паг взглянул на принцессу сквозь полуопущенные ресницы. Он все еще пребывал во власти страха, охватившего его, едва лишь Каролина переступила порог каморки, но теперь его начали волновать и совсем иные чувства.
Принцесса никогда еще не казалась ему такой прекрасной. Ее синие глаза загадочно блестели в неярком свете лампы, на щеках играл румянец, разметавшиеся темные волосы мягкими волнами окутывали покатые плечи. Ее высокая, упругая грудь вздымалась под тонкой тканью рубахи в такт дыханию. Он перевел взгляд на тонкий стан принцессы, на ее округлые бедра и стройные ноги и поспешно отвел глаза.
Полные алые губы Каролины дрогнули в презрительной усмешке.
- За всю мою жизнь я не целовалась ни с одним мужчиной!
Кроме моего отца, братьев и... тебя! Ты и в самом деле считаешь, что это всего лишь мило - получить в дар первый поцелуй принцессы?!
Паг растерянно заморгал. Каролина смотрела на него так пристально, что он вконец смешался и, кивнув, выдохнул:
- Очень мило.
Она подбоченилась, от чего сорочка еще теснее обвила ее тело, и с минуту смотрела на него сверху вниз с выражением крайнего изумления. Когда она заговорила, в голосе ее зазвенели еле сдерживаемые слезы обиды:
- Я прибежала к тебе, позабыв обо всем на свете! Разве ты не понимаешь, что я подвергла себя ужасной опасности?! Ведь меня заточат в монастырь, если кто-нибудь об этом узнает! - Паг не мог не отметить про себя, что принцесса не соизволила даже единым словом упомянуть о куда более грозной опасности, которой из-за ее нелепого каприза подвергался он. - Все крайдийские мальчишки, - чуть не плача, продолжала Каролина, - а также взрослые мужчины, представляющие цвет аристократии нашего Королевства, из кожи вон лезут, чтобы завоевать мое расположение. А ты смеешь вести себя со мной, как с последней служанкой, с которой можно позабавиться от скуки и бросить ее, когда надоест!
Выслушивая гневную речь Каролины, Паг мало-помалу обрел былую ясность мысли и способность рассуждать здраво. Этому немало способствовало и то, что в словах принцессы, в ее позе и звуках ее голоса чувствовалась некоторая наигранность. Она явно любовалась собой - своей смелостью, своей безоглядной готовностью ради минутной прихоти рисковать собственной свободой и... его жизнью.