– Меня с ним не было – вот что причиняет мне боль.
– Никогда не думала, что услышу от тебя такое признание, – начала она, но почувствовала, что он говорит искренне. – Это все, Денни? – Он не отвечал, чувствуя, что Эрин следит за его взглядом. – Ты думаешь и о своем брате, Денни? О Треворе, а не только о Тимми?
…Он наклонился над ним, лежащим совершенно безжизненно в пыли, поднял его…
– Я постоянно вижу это ранчо, – Денни сделал жест рукой, – этот кораль, и от этого никуда не деться.
– Ты ничего не мог сделать. – Эрин коснулась его руки. – Ты же понимаешь.
– Отец не понимал этого, и Кен до сих пор не понимает.
– Что он сказал тебе?
– Довольно много. – Денни перевел взгляд на горы. – Знаешь, что самое тяжелое в возвращении домой? – Он откашлялся. – Мама. Тяжелее всего смотреть в ее глаза и не видеть в них вообще никакого укора. – Он весь дрожал, а когда оторвал руки от изгороди, они тряслись, как у зеленого юнца, которому предстояло первый раз подойти к быку.
– Денни, – прошептала она.
Прошлой ночью, войдя в дом, он обнаружил, что девушка, на которой он женился, превратилась в женщину, которую он совсем не знал. Но сейчас, посмотрев на нее снова, он прочел в глазах Эрин, что связь между ними не исчезла, увидел слабый проблеск желания, который мельком заметил вчера в ее спальне, но в который не мог поверить сегодня утром; он видел Эрин и все те сладостные мгновения, которые у них были. Быть может, в конечном счете она не скажет то, чего он ожидал со страхом.
В этот момент Эрин протянула руку к его затылку, слегка подвинув по перекладине свое бедро к его бедру, но не изменяя больше ни в чем их положения; она так же продолжала стоять у изгороди лицом к Денни, только закрыла глаза и подняла к нему лицо.
Повторив первое движение Эрин, Денни тоже скользнул рукой к ее затылку, но не осмеливался взять то, что она предлагала. Что это – утешение, принятие, прощение? Он не мог сказать с уверенностью. Но что он знал совершенно точно, так это то, что он не может уехать, и не только из-за того, что хочет досадить Кену. Если он уедет, то потеряет последний шанс вернуть Эрин и Тима.
Почему ты никак не разведешься со мной?
Он придвинулся ближе, и она тоже – на дюйм, на десятую долю дюйма. Как и Эрин, он закрыл глаза, чтобы не видеть кораль и забыть образ Тревора, а затем коснулся ее губ. Впервые за восемь лет он целовал ее – рот приоткрыт, его губы нежно прижимаются к ее губам, язык касается ее зубов, находит ее язык.
– О Денни…
Он почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь, и не знал, плакать ему или улыбаться. Если Эрин не могла понять, почему не развелась с ним, то Денни в этот момент понял все.