– О Боже! Мне почему-то кажется, что эта бедная девушка встречала в своей жизни не так уж много виконтов. Будьте с ней поласковее, Эйдриан.
– Вы полагаете, что, если я нахмурю брови, у нее случится истерика?
– Прошу вас, даже не пытайтесь, – попросила Фелисити. – Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Бедная девушка так потрясена, но я полагаю, что она просто пыталась завоевать ваше благорасположение.
– Но, Эйдриан, я не могу… то есть… эта модистка слишком дорогая, и я…
– Вы хотите вернуться домой и начать перешивать платье, которое вчера распарывали в гостиной?
Мэдди зарделась.
– Вы слишком наблюдательны. Это платье принадлежало моей матери, и оно почти новое. Незачем ему пропадать. Мне оно нравится, и я…
– Меня это восхищает. Но мне страшно нравится заботиться о вас, а поскольку я совсем скоро стану вашим мужем, то это и мой долг. Позвольте мне начать.
– Но мы пока не женаты, – заметила она, пытаясь быть суровой, хотя это было трудно – он смотрел на нее с такой нежностью.
Он взял ее руку и поцеловал. Фелисити нашла журнал мод и отвернулась, сделав вид, что ее интересуют самые последние модели.
– Я знаю, – тихо сказал он. – Но поскольку ваши соседи намерены устраивать в нашу честь праздники, вам рано или поздно понадобится приданое, так почему бы вам не доставить мне удовольствие? Это такая малость, а меня вы сделаете счастливым, Мэдлин.
– Но я уверена, что это неприлично… – попыталась она спорить, но ей мешало то, что он все еще не выпускал ее руку.
– Глупости. Осталось всего несколько недель. Неужели вы мне не позволите порадоваться? Я хочу видеть вас в новых платьях, хочу видеть, как вы будете наслаждаться ими сейчас, а не потом! – Он улыбнулся, а она вдруг снова услышала, как он говорил – время летит так быстро… время… время… – мой враг, а не друг.
«Господи, не отнимай у меня Эйдриана!» – взмолилась она.
Их прервал звук шагов. Виконт вовремя отпустил руку Мэдди, а она попыталась успокоиться. В комнату вошла мадам Александрии в великолепном лиловом платье, расшитом золотом.
Продавщица, стоявшая за ее спиной, срывающимся голосом представила гостей, а модистка поклонилась так, будто перед ней был король.
– Насколько я понимаю, это вы жених и невеста, да? Милорд, мисс Эплгейт! Какое наслаждение шить для такой красивой молодой леди! Мною будет руководить вдохновение, величайшая радость всей моей жизни, – заключила она с сильным французским акцентом.
Жестикулируя унизанными кольцами пальцами, она продолжала восхвалять достоинства Мэдди и мудрость виконта, выбравшего такую невесту, не забывая при этом убеждать, что сшитые ею платья только подчеркнут красоту молодой леди.