За едой Розмари сказала:
– Никак не пойму, зачем Майкл звонил.
– Ты ешь. Завтра я тебе расскажу. Как говорила Скарлетт: «Завтра все будет иначе».
Когда Розмари открыла глаза в пятницу утром, было уже почти одиннадцать часов. Она еще повалялась в постели, прислушиваясь к голосу Пат, которая о чем-то беседовала с Фрэнсис внизу. Телефон зазвонил, и кто-то снял трубку прежде, чем Розмари успела высунуть руку из-под одеяла. Лежа в постели, она ощущала в себе спокойную пустоту. Муки и смятение куда-то исчезли, и она чувствовала странную радость, что находится дома. Солнце, внезапно выглянув из-за облаков, осветило ее спальню. Она знала, что за время ее недолгого отсутствия появились новые нарциссы. Сейчас она встанет и выйдет прогуляться в сад. Но продолжала лежать, пытаясь разобраться в своих чувствах. Слезы иссякли, осталось только сожаление о собственной глупости. Она уцепилась за успокоительную мысль, что рассталась с Беном, сохранив хотя бы толику достоинства. Спросила себя, когда же он проявится вновь. Она знала, что это произойдет, что дело еще не закончилось и что впереди ее ждут испытания. Но сейчас несколько успокоилась, и этого было достаточно. Дав себе передышку после пережитого потрясения, она стала вспоминать о днях, проведенных вместе с ним в Испании. О хорошем и о плохом. В это утро плохое явно возобладало, и она мысленно взмолилась, чтобы так это и оставалось, зная, что смягчится, простит и начнет мечтать о нем вновь, если вспомнит, как было хорошо в его объятиях, когда он дышал ей в волосы.
Но сейчас нахлынули воспоминания о Бетси и его сыне – и она опять задохнулась от ярости. В дверь постучали, затем Фрэнсис заглянула в щелку.
– Я проснулась, – сказала Розмари, – входи. Чувствую себя прекрасно.
– Хочешь чаю? Я могу принести.
– Правда? Я пока не в состоянии видеться с Пат.
Фрэнсис засмеялась.
– Не паникуй. Я принесу чай с тостами. И сказала ей, что тебе пришлось неожиданно вернуться из-за нескольких интервью.
Она вышла. Розмари поднялась, надела халат. Постояв у окна, которое выходило на восточную сторону сада, она открыла дверь и ступила на маленький балкон. У ее ног покачивались в каменном желобке молоденькие нарциссы, и она, наклонившись, нежно прикоснулась к ним пальцами, отекшими после долгого сна. Она стояла и смотрела на кота, а тот зачарованно наблюдал за прудиком, терпеливо и настойчиво выслеживая кого-то. Старик Эрни вышел из сарая, держа в трясущихся руках крышечку от термоса, где был налит кофе, от которого шел пар. Подняв голову, он помахал ей в знак приветствия и исчез за кустами. Она в который раз спросила себя, хватит ли у нее духу заменить его другим садовником, хотя было ясно, что работать по-прежнему он уже не в силах и лишь без толку слоняется по саду.