Она откинулась назад и улыбнулась ему.
– Все еще твоя. Что ты собираешься делать?
– Ты имеешь в виду, что еще? Кроме того, что мы делали? – поддразнивал он ее, лаская лицо, обводя пальцами контур щек и губ.
– Мы можем поговорить. Узнать что-то друг о друге. – Она подала ему апельсиновый сок.
– Обо мне нечего узнавать, Рози. Только то, что ты видишь. Больше ничего нет. – Он опустил палец в сок, потом приложил к ее губам, потом сцеловал с них сладость.
Через час, когда Розмари принимала душ, а Бен воспользовался другой ванной, она вдруг поняла, как решительно он отверг ее предложение. «Боже мой, – пронеслось у нее в голове, – влюбленность мгновенно превращает меня в полную идиотку».
В воскресенье утром светило солнце, снег тут же начал таять, и после завтрака они тепло оделись и отправились гулять. Бен накрутил на себя длинный шарф, обнаруженный в комнате Эллы, и перчатки, подходившие по цвету, которые сумел натянуть только до половины своих больших рук. Он уверял, что это лучше, чем ничего, и Розмари смеялась, видя, как он старается засунуть поглубже в перчатку озябшие пальцы. Ему нравилось паясничать. А она раздумывала, что за этим кроется.
Когда они вернулись, Бен разжег камин, а она приготовила кофе. Они снова уселись послушать музыку и молчали, перебирая страницы воскресных газет. В ее памяти запечатлелось лицо Бена, нахмуренное, сосредоточенное, склоненное над очередной рецензией. Розмари, сидевшая напротив Бена, протянула руку и коснулась его лица. Бен, не поднимая взгляда и не говоря ни слова, рассеянно перецеловал ее пальцы. Зазвонил телефон.
– Кто это? – Бен подпрыгнул от неожиданности, вид у него был самый свирепый. Розмари рассмеялась.
– Не знаю. Давай я возьму трубку. – Она потянулась к телефону, стоявшему у него за спиной. Это оказалась Элла.
– Ма, наконец-то. Я звонила тысячу раз. Ты получила мои сообщения?
– Да, но ты не оставила номера. У тебя все хорошо?
– Все прекрасно. Квартиру сняла, но оттуда нельзя звонить. А как твои дела? В порядке?
– Да, дорогая, конечно. – Она одними губами сказала Бену, что это Элла. Он подвинулся на сиденье, освобождая для нее место, затем поднес палец ко рту и покачал головой, показывая, чтобы она не упоминала его. Розмари, нахмурившись, пожала плечами.
Элла спросила:
– Ты виделась с Беном?
– Да.
После короткой паузы Элла напряженно сказала:
– И как?
– Что «и как», Элла? Не играй со мной в игры.
– Ма, это ты играешь. Я хочу знать, что происходит.
– Элла, но ведь это тебя не касается.
Бен вдруг выпрямился, встал с кресла и подошел к окну. Розмари смотрела на его спину. В комнате повисло напряжение. Голос дочери раздавался у самого ее уха так громко, что Бен наверняка слышал.