– No hablo espanol. Я не говорю по-испански.
Это была одна из немногих известных ей испанских фраз. В школе языки давались ей хуже всего, в молодости же она была слишком ленива, а затем – слишком занята, хотя теперь это выглядело как неспособность. Служительница, пожав плечами, вновь принялась за вязание. Зеркало над раковиной безжалостно отразило усталое лицо Розмари. Она так хотела быть красивой, но неделя дурацкой диеты придала ей облик пятидесятилетней женщины. Когда-то она могла голодать много дней подряд, сохраняя и блеск в глазах, и безупречную стройность.
– Возможно, плохое освещение, – пробормотала она самой себе и обернулась.
Шикарная и богато одетая дама средних лет, несомненно испанка, стояла сзади и с улыбкой смотрела на нее.
– Конечно, освещение, – сказала она с сильным акцентом.
Они обе рассмеялись, и Розмари вернулась в холл, положив несколько песет на блюдце служительницы с вязанием. Та прошептала «Gracias», не поднимая головы и продолжая считать петли. Розмари подошла к дверям коктейль-бара; ее высокие каблуки громко стучали по мраморному полу. Это была деловая гостиница в деловом городе: в холле многолюдно, быстрая и оживленная каталонская речь мешалась с иностранной, по преимуществу английской и немецкой. В баре не так шумно. Еще не настало время даже для рюмки перед ужином, не говоря о самом ужине. Многие работали и после семи, а перед уходом домой заглядывали за местными tapas.
Она нерешительно задержалась у входа в коктейль-бар и быстро огляделась в поисках Бена; когда же заметила его, дыхание у нее прервалось. Он сидел в углу с молодой женщиной и пожилым мужчиной. Девушка с темными волосами и смуглой кожей смеялась, посматривая в бумаги, зажатые в руке. Бен что-то шептал ей на ухо. Розмари увидела, как она вдруг завизжала и начала колотить Бена свернутыми в рулон листами, не обращая внимания на то, что на них начали оглядываться. Она быстро и уверенно возразила ему на испанском, и Бен, откинув голову, расхохотался. От этого смеха, такого знакомого, по телу Розмари пробежала сладкая истома.
Он увидел ее и радостно улыбнулся. Вскочив с места, он протянул к ней руки, поскольку не мог встать и пойти к ней навстречу, зажатый с обеих сторон.
– Рози! Рози, ты приехала!
Он притянул ее к себе через стол, стал быстро и страстно целовать в нос, в губы. Розмари заметила, что мужчина встал и улыбнулся ей, тогда как девушка по-прежнему сидела, явно изумленная происходящим. Розмари поняла, что это англичане и что они оба узнали ее.
– Дорогая, – сказал Бен, продолжая обнимать ее, – это Джерри. Он у нас в картине. А это Бетси. Она и есть картина. Наш мотор.