– Ты, должно быть, очень высокого о себе мнения, если искренне так считаешь! Да не будь между нами такого соглашения, я бы и не посмотрела в твою сторону, – резко отпарировала она.
– Отлично! Значит, это чистое партнерство и не более того? – хладнокровно поинтересовался он.
– Вот именно, не более того! – решительно подтвердила Кэт. – Кстати, почему мадам Уэст упомянула о каких-то деньгах? Ты что, и впрямь намерен платить мне?
– А тебе эта идея не кажется удачной?
– Она представляется мне в высшей степени оскорбительной!
– Тогда я очень рад, что не высказал ее… Ну, так можем мы теперь отравляться в комнату для приемов? Обещаю, что это не займет много времени, я постараюсь как можно скорее разобраться со всеми формальностями и предоставить гостей самим себе.
Томас Рассел высоко ценил симпатии горячих красоток, знойных, загорелых, раскованных. Но те, кто всерьез увлекали его, были холодны и бесстрастны. Он любил женщин сдержанных, самодостаточных, живущих своим умом, которые при этом не кичатся своими бесспорными достоинствами. Он любил таких, как его покойная жена. По его представлениям, Сандра была идеальной женщиной. И до самого последнего дня она оставалась неразгаданной, достойной благоговейного обожания.
С момента их знакомства Сандра казалась Тому далекой и прекрасной звездой, и ближе ему она так и не стала. Между ними не происходило яростных вспышек страсти. Их любовь протекала мерно, как полноводная река. Равно как и конфликты, которые они стремились разрешать встречно, не доводя до абсурда мелкие недоразумения, искали компромиссы, не всегда успешно, но с присущей обоим серьезностью. Они были зрелыми людьми не только в профессиональных сферах, каждый в своей, но также и в построении совместной жизни. И такой подход обязан был увенчаться успехом, но этому, к прискорбию Тома, не суждено было случиться.
Он был не в состоянии спокойно вспоминать о той, которую потерял. Любое новое знакомство с привлекательной девушкой возбуждало в нем безотчетное желание сравнить и убедиться, что таких, какой была его возлюбленная, больше не существует, что никто и в сравнение с ней не идет. Его неизменно охватывала и гордость за то, что он обладал таким сокровищем, и тоска оттого, что прошлое ушло безвозвратно.
И это прошлое с каждым днем становилось все более и более идеальным и мифическим. Том уже не вспоминал трений и разногласий, которые случаются в каждой семье, в особенности если каждый в супружеском союзе предан своему призванию, что часто идет вразрез с представлениями об общей жизни.