Я посмотрела на Эдварда. Он опять направлял пистолет мне в грудь.
– Не надо, – произнес Лукас. – Она тебе ничего не сделала. Если ты ее отпустишь, то обещаю тебе…
Эдвард перевел оружие на Лукаса.
– Заткнись!
– Послушай, Эдвард, – заговорила я. – Если ты сейчас остановишься, то сможешь быть вместе с Наташей.
– Наташи больше нет!
– Она есть. Она – дух. Призрак.
Губы Эдварда искривились.
– Ты – лживая сука. Ты ведь скажешь что угодно, только бы спасти его, да?
Пистолет смотрел на меня. Внезапно воздух вокруг нас затрещал, послышались хлопки, и Эдвард опять снова прицелился в Лукаса.
– Я же предупреждал только попробуй…
За спиной Лукаса стало темно, послышался звон, словно разбилось зеркало. В сгустившемся воздухе образовалась дыра, из нее полился свет. Эдвард поднял голову и моргнул.
– Нат… Наташа?
Она потянулась к нему. Эдвард медленно и осторожно шагнул к ней. Внезапно тело Наташи дернулось и выпрямилось, разрыв пространства вокруг нее замерцал, ее глаза округлились, рот открылся в беззвучном крике, и она полетела назад, протянув руки к Эдварду.
– Нет! – закричал он.
Выронив оружие, он бросился следом. Я увидела, как пистолет падает, и в это мгновение поняла, что Лукас в безопасности.
Но тут его качнуло назад. Вокруг нагрудного кармана расползалось пятно. И тогда, только тогда я услышала, как выстрел эхом отдается в переулке.
Я резко обернулась. Лукас все еще падал в открывшиеся ворота. Свет поглотил его голову, грудь и ноги.
Я нырнула за ним.
Я прыгала на кровати, так высоко, как только могла, и вскрикивала каждый раз, когда упругая поверхность пружинисто отталкивала ноги. Кто-то пел. Мама? Нет, более молодой голос, обладательница которого пыталась петь и не смеяться.
Пять мелких обезьянок скакали на кровати.
Одна упала за борт – и раз, и два, и пять.
И привела к ней мама доктора в халате,
А доктор обезьянке не велел скакать!
– Еще! – закричала я. – Еще!
– Еще? – засмеялся голос. – Если ты сломаешь мамину кровать, она снимет с нас шкуру.
Я подняла пухлые кулачки и запрыгала опять, но подвернула ногу и рухнула лицом в подушки. Ко мне тянулись руки, пытаясь поддержать, но я их оттолкнула, встала и запрыгала снова.
– Еще! Еще! Демонстративный вздох.
– Последний раз, Пейдж. Слышишь? Последний раз. Я рассмеялась, зная, что это будет далеко не последний раз.
«Пять мелких обезьянок…»
Я застонала. Сон ушел, но песенка осталась, и ее пел тот же голос. Голос пытался разбудить воспоминания, но они ускользали от меня.
Открыв глаза, я ничего не увидела. Меня окружала холодная влажная тьма. Я моргнула и попыталась развеять туман – хотя бы у себя в сознании. Лежа на боку, я протянула руку и коснулась чего-то холодного, гладкого и твердого, провела ладонью по поверхности, почувствовал бугорки и острые края. Камень. Вот оно что.