– Добрый вечер, Клавдия, – произнес он, пытаясь изобразить сердечность. Роза отозвалась тихим эхом.
Клавдия старалась побороть искушение броситься на Томаса и исцарапать ему лицо.
– Что вы здесь делаете? – Ее глаза метали молнии. – Как вы посмели прийти сюда после всего того, что вы натворили?!
Мгновение Томас пытался изобразить саму невинность, а затем тяжело повел плечами.
– Вы, видимо, имеете в виду юридический процесс, который я начал? – произнес он наконец.
– Так вот как вы это называете!.. Сделать из меня посмешище, позволить людям смеяться над сестрой вашей жены?! Я всегда знала, что вы негодяй, но не предполагала, что, даже будучи таким чудовищем, как вы, можно до такого опуститься!
– Клавдия! – воскликнула Роза. – Что за выражения! Не забывайте, что вы – леди.
Клавдия набросилась на сестру:
– Ну что вы, Роза, какая леди… Я – слабоумная бедняжка, которая падает в объятия первого симпатичного встречного, который подходит к ней с медовыми речами и черными замыслами в сердце.
– Сомнительный комплимент, – послышался из коридора тихий голос. – Пожалуй, лучше притвориться, что я слышал только первую часть.
Клавдия не обернулась. Она продолжала смотреть на Томаса и Розу. Джем вошел в комнату и остановился позади нее. Томас попытался сделать шаг вперед, но остановился, натолкнувшись на тяжелый взгляд Джема.
– Вы можете дать фору любому наглецу, – мягко продолжил Джем, – но, право, я отказываюсь понимать, почему вы так уверены, что миссис Кастерс будет и дальше терпеть ваше общество?
– Послушайте, Гленрейвен! – взорвался Томас. – Оставьте этот тон! Я нахожусь здесь, потому что считаю своим долгом защитить интересы Клавдии. Любой мужчина на моем месте сделал бы то же самое.
Клавдия изумленно уставилась на него:
– Я… не ослышалась? Вы действительно произнесли это, Томас? Вы что, хотите сказать, что, пытаясь сделать меня пациенткой психиатрической лечебницы, вы действуете, исходя из моих интересов?
– Довольно, Реддингер, – жестко произнес Джем. – Вы зашли слишком далеко. Вы пытаетесь сделать все, чтобы Рейвенкрофт достался вам – это ясно как день. Но ясно и то, что у вас из этого ничего не получится.
Лицо Томаса выражало оскорбленную добродетель.
– Вы не так меня поняли. Посмотрите на это дело с моей точки зрения. Вы говорите, что Рейвенкрофт был у вас украден, что, вполне вероятно, может быть правдой. Однако ничего не доказано, и, как показало мое собственное расследование этого дела, ваши притязания на замок недостаточно обоснованны. Сестра моей жены по своей природной доверчивости и невинности фактически просто согласилась отдать вам замок. Женщины – это великое чудо и великое сокровище, не мне вам объяснять, однако когда они выходят за рамки своих привычных домашних обязанностей, то становятся совершенно беспомощны.