Клавдия с сомнением посмотрела на него, но в ее взгляде сомнения было гораздо меньше, чем во взгляде хозяина «Пеликана». Этот дородный человек смотрел на них с явным недоверием, провожая к столику в гостиной, и Клавдия удивилась, что он не захотел взглянуть на цвет их денег, прежде чем показать им цвет своей баранины.
Во время обильного обеда, состоящего из телячьих котлет, горошка и запеченного картофеля в сопровождении весьма достойного сухого вина, Джем развлекал Клавдию рассказами о своих приключениях в Лондоне. Она догадывалась, что он приукрасил львиную часть испытаний, которые ему довелось пережить, так как в его довольно занимательных историях звучали имена разных интересных личностей, которых он знал, или всевозможных высокопоставленных лиц и всяческих злодеев, которых он перехитрил.
Когда они собрались уходить, Джем, к счастью, оказался в состоянии не только заплатить за обед, но и добавить кое-что обслуживающей их девушке, которая приняла эту щедрость благодарно, но с большим удивлением.
Они разошлись у гостиницы по своим личным делам и встретились снова на площади, где Джем оставил их двуколку, когда солнце уже скрылось за горизонтом.
Некоторое время они ехали молча. Джем несколько раз бросал быстрые взгляды на Клавдию, которая, казалось, была погружена в свои мысли.
– Даю вам пенни, если вы скажете, о чем думаете, – наконец сказал он небрежно.
– Что? Ах, да, – она выдавила из себя нечто похожее на смешок. – Я думала… о будущем.
– Кажется, вас не очень радуют мысли о нем, – мягко сказал он.
Клавдия не ответила, пристально разглядывая кончики крепко сжатых пальцев, лежащих у нее на коленях.
– Оно не так уж и мрачно, ваше будущее. Я думаю, вы будете… Господи помилуй! – Голос его в страхе возвысился. – Не делайте этого!
Ибо Клавдия, к его ужасу и ничуть не меньше к своему, расплакалась. Начав, она уже не могла остановиться, и слезы ручьями полились у нее из глаз.
– Простите, – выдавила она, – я не… не знаю, что со мной. Я знаю, что поступила правильно, и вы были более чем щедры. Просто…
Джем остановил двуколку у обочины и повернулся к ней. После безуспешных попыток успокоить ее нежным похлопыванием, приговаривая «ну, будет, будет», он обнял ее и привлек к себе, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих. Он ничего не говорил – только крепко прижимал ее к себе и поглаживал ее волосы.
Рыдания прекратились, а еще через несколько минут она резко отстранилась. Глядя на Джема заплаканными глазами, Клавдия пыталась заговорить, но он нежно коснулся пальцами ее губ. Он достал из кармана чистый носовой платок и приложил его к ее щекам, на которых еще не высохли слезы.