Гарретт тяжело вздохнул.
– Ты не представляешь, что это такое – быть Гарреттом Миллером…
– Не представляю, – согласно кивнула Эйли. – Уверена только, что это ужасно скучно.
– Скучно?! – разозлился он и вскочил с дивана. – Дай-ка я расскажу тебе, каково это – быть Гарреттом Миллером. Деньги привлекают людей, в том числе всяких психов. И, в отличие от твоего дружелюбного полицейского сегодня утром, обычно все узнают меня и знают, кто я. Именно по этой причине я уже несколько лет не могу позволить себе летать обычными рейсами и вынужден иметь частный самолет. Я не могу сходить в кино или ресторан, как все нормальные люди, потому что окружающие тут же начинают на меня таращиться. Если я все-таки должен выйти на улицу, то всегда должен иметь рядом телохранителя, на случай если какому-нибудь идиоту придет в голову меня похитить, чтобы получить выкуп. Л что касается веселья, – продолжил он, – о нем я могу забыть. Если, конечно, мне не пришлют его в коробке на дом. Веселье на людях закончилось для меня тогда, когда я заработал свой первый миллион.
К тому времени, как Гарретт завершил свою тираду, он стоял к Эйли так близко, что она могла чувствовать его дыхание.
– Я… Я не думала… – промямлила она.
– Никто не думает. Все завидуют моему успеху, и никому не приходит в голову, как дорого я плачу за этот успех. И как дорого бы платили они, если бы имели то же самое. – И Гарретт отвернулся, спрятав ухмылку. – Впрочем, ты сама скоро все почувствуешь.
Эйли напряглась.
– Что ты имеешь в виду?
– Наш славный дружок полицейский, его фамилия Вильгельм – я запомнил, дал слово, что никому не расскажет. Так вот, я почти уверен, что он уже кому-нибудь рассказал. А это значит, что мы можем ждать репортеров уже завтра утром.
Глаза Эйли округлились.
– Здесь?!
– Здесь и в любом другом месте, где мы решим появиться. Журналисты ужасно надоедливые особы, и от них практически невозможно избавиться.
* * *
Эйли продолжала расхаживать по комнате, время от времени приоткрывая жалюзи и выглядывая на улицу. Пока все в порядке. За окном не видно ни машин, ни людей. Надеясь на то, что офицер Вильгельм сдержит слово или что Гарретт слегка все преувеличил, Эйли перестала выглядывать в окно и пошла на кухню налить себе что-нибудь выпить.
– Я выпью бокал вина. Ты не хочешь? – сказала она Гарретту, проходя через гостиную.
– Да, спасибо, было бы очень неплохо… – кивнул он, не сводя глаз с телевизора.
Эйли вернулась из кухни, вручила Гарретту бокал вина и кинула взгляд на экран.
– Что смотришь?
– Теннис.
– Ясно, ну и кто ведет?