Уйдя из дома Сментски, мы вновь занимаемся любовными играми, а когда уже почти засыпаем, Питер шепчет:
– Тебе понравилось, как мы провели сегодня время?
– Угу, – изрекаю я. Меня слишком клонит в сон, и я не способна на более пространный ответ.
– Так могло бы быть всегда. – Он касается губами моей щеки и поворачивается на бок.
Я не могу заснуть. Сон куда-то пропал, слушаю, как Питер похрапывает справа от меня. Слева посапывает Босси.
На следующий день мне приходится вернуться в другой мир. Я могла бы остаться в каретном сарае, но мне нужно подготовиться к занятиям на следующую неделю. Подготовив все материалы, я вернусь обратно к Питеру. Может быть, я смогу провести у него часть недели – роскошная перспектива.
Обычно, когда я возвращаюсь домой, соседи меня видят. Хотя мы не общаемся с ними, за исключением сестры Дэвида. Она живет на нашей улице, через три дома от нас. Я слышала, как она говорит, что считает меня недостаточно хорошей партией для него. В каком-то смысле она права. При всех наших разногласиях он не заслуживает неверной жены.
Возвращаясь в наш загородный дом, я задаюсь вопросом, почему же я оттягиваю день принятия решения. Обычно я не откладываю неприятных дел на потом. В школе я выполняла письменные работы по крайней мере на день раньше срока. Рождественские подарки я тоже обычно покупаю до Дня благодарения,[7] за исключением этого года. Грязные тарелки сразу отправляются в посудомоечную машину. На работе меня знают как преподавателя, который быстрее всех отдает проверенные работы.
Я медлительна, лишь когда дело касается личной жизни. Когда Дэвид сделал мне предложение, я тянула с ответом несколько недель. Выпускник юридического факультета Гарвардского университета, он был так красив, что легко мог попасть в колонку самых престижных холостяков журнала «Космо». Однако я никак не могла решиться.
Мама сочла его подходящей кандидатурой. Она была уверена, что могу потерять завидного жениха.
– И кроме всего прочего, он на четыре дюйма выше тебя, – напомнила она мне. В четырнадцать лет я вдруг вымахала до пяти футов и восьми дюймов,[8] и мама сочла меня слишком высокой. Я перегнала по росту ее саму, а также и мою старшую сестру Джилл.
– Тебе не придется работать, не то что мне, – приводила мама очередной довод.
До самого последнего момента, когда мой дядя Джон подвел меня к Дэвиду, стоящему перед священником, я еще думала, не удрать ли мне из-под венца. Когда священник спросил, известны ли кому-то причины, по которым эта пара не может соединиться священными узами брака, я едва не сказала: «Известны». На какой-то безумный миг я представила, как мать, истратившая на эту свадьбу гораздо больше, чем могла себе позволить, падает в обморок. Я промолчала, потому что не представляла, что скажу ей, когда она придет в себя.