Она выглядит такой хрупкой и ранимой. Глядя на нее, я понимаю, что не могу попросить ее пожертвовать ради меня своей семьей и будущим. Однако Джуди может. И высказывает нашу просьбу. Но со свойственной ей добросердечностью. Она запаслась письмом из Бостонского колледжа, предлагающего хоть с сегодняшнего дня полную стипендию на обучение в их медицинском колледже, включая обеспечение жильем.
– Как ты умудрилась достать его за один день? – спрашиваю я.
– Я пустила в ход все мои тайные связи, – говорит она. Никогда больше не буду недооценивать положение этой женщины в сфере образования.
Мэри начинает хлюпать носом. Она напоминает мне испуганного зверька. Джуди идет в ванную. Как обычно, у меня не вовремя кончились косметические салфетки. Она возвращается с рулоном туалетной бумаги. Мэри вытирает нос.
– Если они пойдут к твоему отцу, я буду все отрицать, – говорит Джуди. – В конце концов я поставила тебе диагноз «грипп». В колледже нет никаких иных записей по поводу того, где ты была и что делала.
– Мне так страшно, – говорит Мэри. Джуди, успокаивая, кладет руку на ее колено.
– Конечно, страшно. Но подумай, разве не важно, чтобы Фенвеем руководили порядочные люди, которые ценили бы таких хороших преподавателей, как Лиз? Подумай о других наших преподавателях, потерявших работу.
Мэри окидывает взглядом комнату. Ее глаза распухли, и лицо покрылось красными пятнами.
– Профессору Самнеру лишь предоставили годичный отпуск. Плата за обучение, вероятно, возрастет из-за сражений в суде, куда подала иск Мелисса Гринбаум. Дела идут плохо, потому что людям не хватает мужества исправить их, – говорит Джуди.
Мэри думает о ее словах, но недолго. Она поворачивается ко мне, ее глаза блестят.
– Вы ведь понимаете, да… профессор Адамс, почему я пошла на такое? Понимаете? – спрашивает она, запинаясь и шумно вздыхая.
Она выглядит такой маленькой и такой уязвимой. Мне вспоминаются клетчатые юбочки, блейзеры и гольфы ее сестер, и я представляю Мэри в таком же наряде. Эта девочка прошла через кошмарные испытания, начавшиеся с того парня, который изнасиловал ее.
– Да, возможно, я поступила бы точно так же на твоем месте, – говорю я ей.
Благовоспитанной Лиз хочется, чтобы всем людям было хорошо, но она не может помочь самой себе. Однако на сей раз я вполне оправдываю свою соглашательскую позицию.
– Ты беременна или просто волнуешься? – спрашивает Питер, когда я выхожу из ванной. Я выгляжу бледной после приступа тошноты.
– Волнуюсь. С критическими днями у меня все в порядке.
Он облегченно вздыхает. Мы сошлись во мнениях, что нам в семье достаточно одного ребенка. Последнюю ночь мы почти не спали. Он, может, и спал бы, если бы я не металась и не будила его. Ему пришлось долго массировать мне спину, но в итоге я все-таки расслабилась и уснула.