любить Валю, но вижу, что он-то не сможет меня полюбить; у него нет на меня сил; более того – ему это и не нужно. И уже за одно это я его не люблю.
Я… – но Валя не дает мне договорить, приподымается в постели на локте, почти кричит:
Это морок! Твоя любовь – это морок! Что он имеет в виду, я знаю, знаю по кинематографу, фильм «Гувернантка», режиссер Сара Голдман: «Вы
любите не меня, а свою собственную химеру». Да. Так и есть. Если люблю – то химеру. Красавца за рулем белого «ЗИМа». И не желаю опомниться.
Пока Валя стирает или гладит белье – а возится с хозяйством он очень долго, – мы с Лялей часами разговариваем на кухне. Что-то раньше не замечал у вас такого интереса друг к другу, удивляется Валя, а тут весь вечер протрещали. Конечно, протрещали. Еще бы! Ведь Ляля в подробностях рассказывала мне, как работала госпожой в садомазосалоне. Черные стены, розги, наручники… Кто же такую байку пропустит?
Ляля уже очень долго живет у Вали. Мне кажется, она ему не сестра. Понятно, дальние родственники не обязательно должны быть похожи. Меня смущало не это. У них было разное все, это люди разной породы, из разных каст. Очень странно. Больше всего похоже на правду – она его бывшая, которой сейчас негде жить. Интересно, они до сих пор спят? Это, конечно, не мое дело, но от этого страдает личная жизнь.
Вчера проявила малодушие: уселась в кресле и стала изображать зверей из сказки. Лиса, Лиса, поди вон! – Обуваюсь! – Лиса, Лиса, поди вон! – Одеваюсь! А Ляля удивленно смотрит на меня – мы же почти подруги… Ах, что тут непонятного: две бабы на одной территории. Тем более, она ему, простите, никто – не то квартирантка в статусе подруги, не то подруга в статусе квартирантки. А у Вали даже дверь в туалете-ванной не запирается. В любую минуту Ляля может без стука зайти и сказать:
– Ничего, что я руки помою?
На это старосветский политес почему-то не распространяется.
…Посреди ночи в замке поворачивается ключ, тихо, на цыпочках прокрадывается она на свою раскладушку. В эту секунду я ненавижу ее, потому что у нас с Валей сейчас самый ответственный момент, – и он сорван.
Скоро мы станем как скорпионы в банке.
Некоторые люди завораживают своей красотой; у меня этого нет. Точно так же я не смогла увлечь Валю ни образами, роящимися у меня в голове, ни виражами своих размышлений – он не понимал меня, как большинство людей не понимают теории Эйнштейна, и вскоре я увидела, что мой суперпилот заскучал. Этого следовало ожидать: в нашей совместной жизни не было ничего общего, кроме постели с ядовито-зелеными простынями и долгой бесцельной езды по вечернему городу.