Лодочник внимательно осмотрел поверхность озера и сказал:
– Похоже, бегемотов сегодня не будет. – Помолчал и добавил: – Наверное, уплыли. А может, попрятались и спят.
Жара была невыносимой, а озеро Тана казалось голубым и прохладным. Поговаривали, будто иногда местные бегемоты в приступах ярости бросаются на лодки с туристами, опрокидывают их и топят. Но представить такое, глядя на безмятежную водную гладь, было невозможно. Тишина, легкий ветерок, и даже бегемоты уплыли куда-то или попрятались от жары и спят.
Я закурил. Подумал, что именно о местах вроде Таны говорят обычно – «райский уголок». Все дешево. Фрукты, кофе, сговорчивые чернокожие девушки. Триста шестьдесят шесть солнечных дней в году. У берега плещутся жирные пеликаны. Любой согласился бы провести жизнь в таком месте, как это. Я выкинул сигарету в воду и какое-то время следил за тем, как она кувыркается на голубых волнах. Любой, но не я.
Капитаном лодки был совсем молоденький тощий эфиоп. По-английски он говорил охотно, но не очень разборчиво. Сперва мы договаривались, что поедем смотреть старинные монастыри, раскиданные на островках. Церкви там крыты вязанками папируса, а чернокожие монахи после пострижения никогда не покидают своих обителей. Даже когда они умирают, их там же на островах и хоронят, а над могилой сажают что-нибудь вроде бананового дерева.
Иконы на буйволиной коже, осточертевший местный кофе... На островах было так жарко и тихо, что, посетив пару монастырей и поболтав с квелыми от жары монахами, дальше мы решили не ехать. Вместо этого мальчишка-лодочник предложил поискать злых танских бегемотов, но жара доконала, похоже, и их тоже.
– Поедем к берегу, сэр?
– Поехали.
– Или хотите покататься еще, сэр?
– Да нет, наверное. Жарко тут. И не называй меня «сэр».
– Хорошо. Значит, рулим к берегу?
Парень завел мотор и стал разворачивать лодку. Я подумал, что если бы даже нашел в себе силы переселиться в этот райский уголок, то очень быстро Тана стала бы для меня адом. Через месяц-другой я бы затосковал и, возможно, утопился бы в голубых водах озера. И проблема тут не в озере, а во мне самом – странном, будто ключ, не подходящий ни к одному замку в мире. Потому что не знаю, как вы, а я вот не могу жить, если не понимаю, зачем это делаю.
Остаток дня я просидел в номере. Там тоже было душно, но все же не так, как на улице. Уверяют, будто самый первый на свете человек родился где-то в этих краях. Ох, и жарко, наверное, было бедолаге. За последнее столетие антропологи извлекли из африканской почвы множество допотопных костей. Каждая из них отодвигала дату появления человека на сотни тысяч, а то и на миллионы лет в глубь времен. И почти все они располагались в местах, где температура редко опускается ниже плюс тридцати.