Всем была известна политика Васи Селиверстова. Перед тем как жениться на следующей жене, он срочно налаживал отношения со всеми предыдущими, чтобы те не открыли глаза его невесте раньше времени. А уж когда женится, то пускай наговаривают – дело сделано, обратной дороги нет. И самое смешное, что жены Василия каждый раз норовили наступить на одни и те же грабли, то есть заново поддавались на Васино обаяние и верили ему во всем.
– Помяни мое слово, – сказала Ястребова, – недели не пройдет, как увидишь Васеньку снова окольцованным. Но не расстраивайся, это ненадолго, с тобой он сколько продержался? Года полтора? Ну так через годик и эту блондинку бросит, еще подружишься с ней, будешь в кафе ходить или на фитнес...
– Ведьма! – закричала Леночка сквозь слезы и бросила в Ольгу компьютерной мышкой. Ольга увернулась, и мышка попала в Гошу из компьютерного отдела, который зашел к ним, чтобы поставить новые программы.
– Девчонки, вы чего, сдурели? – спросил Гоша, не поворачивая головы.
– Ведьма! – повторила Леночка и бросила в Ольгу пластиковой коробочкой, где находились чернила для принтера.
Коробочка открылась, и чернила веером разлетелись по комнате. Сотрудники повскакивали с мест, слышались ругательства и восклицания. Ольга, успевшая вовремя отскочить, злорадно рассмеялась и вышла из комнаты. В коридоре, однако, она заметила небольшое пятно на блузке и свернула в туалет.
Перед большим зеркалом стояла Даша из рекламного отдела, вторая бывшая жена любвеобильного Селиверстова, и удовлетворенно себя оглядывала. Она выкрасила волосы, темно-рыжий оттенок ей очень шел, глаза из-под челки блестели таинственно, губы улыбались. И костюм на Даше был новый, цвета пожухлой зелени, что, конечно, очень хорошо сочеталось с волосами.
– Прихорашиваешься? – спросила Ольга, включая воду в надежде замыть чернила, пока не высохли.
– Угу, – улыбнулась Даша. – Как тебе прическа?
– Напоминает воротник на бабушкином пальто, – сказала Ольга, – такими же рыжими клочьями...
Это была заведомая ложь, но сказанная таким уверенным тоном, что Даша встревожилась. Зеркало, однако, сообщило ей, что с прической все в порядке и костюм Даше очень идет, так что она улыбнулась чуть свысока и собралась уходить.
– А сказать, с чего тебя так разбирает? – спросила Ольга ей в спину. – Небось Василий пришел с цветами и сказал, что хотел бы все с тобой начать сначала?
– А если и так, ты против? – Даша стояла вполоборота и смотрела по-прежнему свысока.
– Пролетаешь, подруга, как фанера над Парижем, – притворно вздохнула Ольга, ей захотелось стереть с Дашкиного лица эту противную улыбку, чтобы она вскрикнула, изменилась в лице, почувствовала, что ноги ее не держат на этих немыслимых каблуках.