Но в один прекрасный день отец вызвал Бруно и Гретель в кабинет, чтобы сообщить о грядущих переменах.
— Садитесь, дети, — он указал на два просторных кожаных кресла, к которым прежде им запрещалось даже близко подходить из-за их «вечно грязных лап». Сам отец устроился за письменным столом. — Мы с мамой пришли к выводу, что пора кое-что изменить, — продолжал он с некоторой грустью в голосе. — Скажите-ка, вам нравится здесь?
— Разумеется, папа, — ответила Гретель.
— Конечно, папа, — ответил Бруно.
— И вы совсем не скучаете по Берлину? — Дети молча переглядывались, никому не хотелось высказываться первым.
— Знаешь, я ужасно скучаю, — не выдержала Гретель. — Мне очень не хватает друзей.
Бруно улыбнулся, вспомнив о своей тайне.
— Друзья, — кивнул отец. — Да, я часто думал об этом. Наверное, порою вы чувствуете себя одиноко здесь.
— Очень одиноко, — не колеблясь, подтвердила Гретель.
— А ты, Бруно, — отец перевел взгляд на сына, — ты скучаешь по друзьям?
— Ну да, — сдержанно ответил Бруно. — Но мне кажется, что куда бы я ни поехал, я всегда буду скучать по людям, которых оставил.
Это был скрытый намек на Шмуэля, однако выразиться яснее Бруно поостерегся.
— Но ты бы хотел вернуться в Берлин? — спросил отец. — Если представится возможность?
— Вместе со всеми?
Папа протяжно вздохнул.
— С мамой и Гретель. Вернуться в наш старый берлинский дом. Хотел бы?
Бруно сдвинул брови.
— В общем, да, но только если ты поедешь с нами. — И это было чистой правдой.
— Значит, ты предпочел бы остаться здесь, со мной?
— Я бы предпочел, чтобы мы все были вместе, — заявил Бруно, нехотя включая в этот список и Гретель. — В Берлине или Аж-Выси, все равно.
— Бруно! — раздраженно воскликнула Гретель, и он не понял, то ли она разозлилась, оттого что он рушит их планы вернуться в Берлин, то ли оттого, что упорно продолжает неверно (как она считает) произносить название их дома.
— Видишь ли, в данный момент это скорее всего невозможно, — сказал папа. — Боюсь, Фурор пока не намерен освобождать меня от командования этим объектом. Однако мама полагает, что сейчас самое удобное время вам троим вернуться в Берлин, привести в порядок дом, и если задуматься… — Он умолк на секунду и посмотрел в окно, откуда открывался вид на ограду и лагерь за ней. — И если задуматься, то, возможно, она права. Наверное, это не самое подходящее место для детей.
— Тут сотни детей. — Это был тот нечастый случай, когда Бруно брякнул не подумав. — Только они по другую сторону ограды.
Наступила тишина, но не обыкновенная тишина, когда людям просто нечего сказать. Эта тишина была какая-то очень шумная. Отец и Гретель сверлили глазами Бруно, он же растерянно моргал.