Я издала крик удивления, поскольку внешность моя совершенно изменилась. Как только с переодеванием было покончено, она снова отвела меня в комнату к Ки Линю.
Он прохаживался по комнате; увидев меня, облаченную в китайские одежды, он одобрительно хмыкнул и взмахом руки отпустил служанку. Затем он ударил в находившийся в комнате гонг, прислушался и предложил мне руку. Мы вышли через другую дверь, которую я не заметила прежде, и прошествовали по коридору в большую столовую, в центре которой находился низкий стол, украшенный цветами. У стены стояли безмолвные слуги-китайцы.
К моему удивлению, стульев здесь не было, и их заменяли огромные подушки. Все присутствующие были одеты на китайский манер, а на груди у некоторых из них красовались ордена и медали. Я обратила внимание, что, кроме меня, здесь не было ни одной девушки. Мистер Линь подвел меня к столу и усадил на подушку рядом с собой. Остальные тоже сели, и слуги начали выставлять перед нами разнообразные блюда, каких я никогда прежде не видела и, уж конечно, не пробовала.
Я, естественно, проголодалась и сразу набросилась на еду; заметив, что все пьют что-то из маленьких чашечек, я спросила у мистера Линя, что это такое.
– Это, – сказал он, пригубливая из чашки, – разновидность вина, которое делают только в Китае. Это очень хорошее вино, можете не сомневаться. Попробуйте, я уверен, вам понравится.
– Но я не пью, – сказала я, – и никогда не пила. Если я выпью, меня может начать тошнить. Лучше я, пожалуй…
– Я так хочу, – просто сказал он, – и уверен, моя дорогая, что вы не собираетесь начать с того, чтобы воспротивиться моим желаниям. – С этими словами он передал мне одну из чашек.
Я пригубила вино из чашки, и оно растеклось по моим жилам, жгучее, как огонь; однако, убедившись, что все его пьют, причем в больших количествах, я подумала, что оно не причинит мне никакого вреда, и решила допить чашку, что и сделала.
Я думаю, что нет нужды описывать вам всякие яства, бывшие на столе, потому сразу перейду к описанию того, что случилось после обеда, – это может быть для вас интересно.
Как только трапеза завершилась – а продолжалась она не менее двух часов, – Ки Линь провел меня из столовой в комнату рядом, такую же большую, как и столовая, где вровень с полом был устроен бассейн.
Он подвел меня к мягкой широкой тахте и, усадив рядом с собой, ударил в огромный гонг, висевший над тахтой. Сразу же вошло несколько музыкантов. Они расположились за декоративными кустами в дальнем конце комнаты и начали играть на струнных инструментах какую-то очень приятную мелодию.