– Это твой чрезвычайно деликатный способ узнать, продолжаю ли я ездить верхом?
– Возможно.
– Я езжу верхом. А также запоем читаю романы и просматриваю кипы «Архитектурного дайджеста», «Дизайна», «Искусства и антиквариата», «Интерьера», ну, ты улавливаешь. – С каждым днем Эллисон чувствовала себя все лучше и увереннее, все с большим нетерпением ждала предстоящей сложной работы. – Кстати, вчера звонила Мэг. Они с Кэмом вернулись из свадебного путешествия. В субботу они улетают в Нью-Йорк, и Мэг хочет, чтобы мы пришли посмотреть свадебные фотографии.
– Шутишь? – Вздох Уинтер перешел в смех. – Посмотреть свадебные фотографии? Да зачем нам их смотреть?
– Мэг подумала, что мы захотим сделать копии для себя, – серьезно ответила Эллисон, с трудом сдерживая смех.
– Нет! Может, сразу уж во всю стену? Мэг и Кэм произносят свои клятвы!.. Уверена, только для своей квартиры я закажу три или четыре, не говоря уж о том, какие это будут чудесные подарки!
– Стоп! – Эллисон рассмеялась. Продолжила она уже спокойно, вспоминая Эмили и радуясь за нее: – Фотографии на самом деле чудесные. Не только Мэг и Кэма, но и всех нас. Кроме того, у нас будет возможность повидать молодоженов до их отъезда на Восток. Марк, разумеется, тоже приглашен.
– Он на дежурстве, – тихо вздохнула Уинтер.
Дивные праздные дни уже превратились в воспоминания. Час назад Марк уехал в больницу. Если будет возможность, он позвонит ей сегодня и, как он надеется, увидит ее завтра вечером.
– Так ты хочешь поехать? Мэг сказала, часов в семь.
– Конечно, я хочу поехать! Кто знает, может, у них там показ слайдов медового месяца!
Еще до того как они добрались до усадьбы Монтгомери на Сент-Клод, Эллисон и Уинтер решили, что серебристый «ягуар», за которым они ехали с тех пор, как свернули с бульвара Сансет через Восточные ворота Бель-Эйр, тоже направляется полюбоваться свадебными фотографиями.
– Роб Адамсон и Элейн Кингсли, – пробормотала Уинтер, пока Эллисон припарковывалась позади них.
– О!
Эллисон надеялась найти возможность поговорить с Мэг или даже с Кэмом о Саре Адамсон. Со дня свадьбы мысли о Саре не покидали Эллисон, тревожные мысли, иногда вплетавшиеся в ее сны. С рассветом сны обычно исчезали, слегка волнующие, бестелесные воспоминания, но один возвращающийся сон жил и при свете дня.
В этом сне Сара скакала верхом на Смокинге, ее темно-синие глаза сияли счастьем. Затем Сара прыгала через бело-зеленый барьер из поперечных жердей и разбивалась насмерть. Но это не был трагический несчастный случай. Это было убийство! Мужчина – театральной внешности, одетый как Арлекин, но злой Арлекин – подрезал кожаную подпругу острым окровавленным ножом. Этот зловещий Арлекин страшно улыбался, когда Сара падала, и разражался взрывом хохота, когда она умирала.