Тем же тихим голосом Гарри произнес:
– Каллип, ружье не понадобится. Отнесите его назад в шкаф.
– Да, мистер Ратледж.
Поппи оставалась в убежище его рук, наклонив голову. Ее беззащитное ушко казалось таким нежным. Запах ее духов дразнил его. Он хотел исследовать каждую частичку ее тела, обнимать, пока она не расслабится.
– Все в порядке, – снова тихо проговорил он, выводя ладонью круги на ее спине. – Его больше нет. Мне жаль, что вас напугали.
– Нет, это мне жаль, я... – Поппи отстранилась, теперь ее побелевшее лицо залилось краской. – Я обычно не столь психически неустойчива, это из-за неожиданности. Когда-то давно...- Она остановилась и занервничала, затем пробормотала, – я не хочу плакаться.
Гарри не желал, чтобы она останавливалась. Он находил все, что касалось Поппи, бесконечно интересным, хоть и не мог объяснить почему. Просто она была ему интересна.
– Расскажите мне, – попросил он вполголоса.
Поппи сделала беспомощный жест и одарила его косым взглядом, словно говоря, что она его предупредила:
– Когда я была ребенком, одним из самых дорогих мне людей был дядя Ховард, брат отца. Ни жены, ни собственных детей у него не было, поэтому он щедро одаривал всех нас своим вниманием.
Воспоминания вызвали улыбку на ее устах.
– Дядя Ховард был очень терпелив со мной. Моя болтовня доводила всех остальных до умопомрачения, но он всегда выслушивал меня, будто в его распоряжении было все время на свете. Однажды утром, когда отец с несколькими мужчинами из деревни отправился на охоту, он пришел навестить нас. Когда мужчины вернулись со связкой птиц, мы с дядей Ховардом вышли к концу аллеи им навстречу. Но чье-то ружье случайно разрядилось...Я не знаю, то ли его уронили, то ли неправильно несли... Я помню только звук, он прогремел как гром, и в мои руку и плечо впились несколько жестких щипков. Я повернулась, чтобы сказать об этом дяде Ховарду, но он очень медленно оседал на землю. Его смертельно ранило, а в меня попало несколько отдельных дробин.
Поппи запнулась, глаза ее блестели.
– На нем повсюду была кровь. Я подошла к нему, просунула руки ему под голову и спросила, что мне делать. А он прошептал мне, что я всегда должна быть хорошей девочкой, чтобы мы однажды смогли встретиться на небесах. – Она прокашлялась и коротко вздохнула. – Простите меня. Я чересчур разоткровенничалась. Мне не стоило...
– Нет, – успокоил ее Гарри, оглушенный тяжелыми и незнакомыми эмоциями, вселяющими в него тревогу. – Я мог бы слушать вас весь день напролет.
Девушка удивленно моргнула, вырванная из своей скорби. Застенчивая улыбка появилась у нее на губах.