Гарри подвел ее к кругу вальсирующих пар и обнял за талию. Поппи прижалась к нему, одна ее ладонь, слегка дрожа, лежала у него на плече, другую надежно сжимала его рука. Одним пристальным взглядом Гарри смог охватить всю возникшую картину: ее непролитые слезы, мечущийся Майкл Бэйнинг, и множество любопытных взглядов, бросаемых на них.
– Чем я могу помочь? – спросил он мягко.
– Уведите меня отсюда, – сказала она. – Как можно дальше. В Тимбукту.
Гарри выглядел сочувствующим и удивленным.
– Не думаю, что они пускают европейцев в эти дни, – он увлек ее в круг танцующих, пристраиваясь к движению, и единственной возможностью не споткнуться и не упасть было следовать за ним без колебаний.
Поппи была благодарна хоть за какую-то возможность сосредоточится еще на чем-нибудь, кроме Майкла.
Как она и предполагала, Гарри оказался великолепным танцором. Поппи расслабилась, приноровившись к его ровным, слаженным движениям ведущего.
– Спасибо, – сказала она. – Вы, наверное, задаетесь вопросом: почему я...
– Нет, не задаюсь. Все было написано на вашем лице и лице Бэйнинга. И все, кто хотел это видеть, имели возможность все понять. Вы не очень хорошо умеете лицемерить, не так ли?
– Мне это никогда и не нужно было, – к ужасу Поппи ее горло сжалось и глаза защипало. Она попыталась было восстановить сбившееся дыхание, но корсет сдавливал ее грудь, и она почувствовала головокружение.
– Мистер Ратледж, вы не могли бы проводить меня на террасу, чтобы я могла подышать свежим воздухом?
– Конечно, – его голос звучал успокаивающе. – Сделаем еще один круг по комнате и ускользнем.
При других обстоятельствах Поппи, возможно, порадовалась бы такому его уверенному лидерству, музыке, заполнявшей комнату. Она вгляделась в смуглое лицо своего неожиданного спасителя. Он был великолепен в элегантной одежде с аккуратно зачесанными назад темными волосами. Но под его глазами, как всегда, пролегли легкие тени. Окна беспокойной души. Он мало спит, подумала она, и тут же задалась вопросом о том, осмелился ли кто-нибудь намекнуть ему об этом.
Даже сквозь туман своего оцепенелого состояния Поппи вдруг пришло в голову, что факт, приглашения ее Гарри Ратледжем на танец, мог быть расценен как проявление интереса к ее особе.
Но это не могло быть правдой.
– Почему?
– Что почему?
– Почему вы пригласили меня на танец?
Гарри на мгновение заколебался, будто разрываясь между соблюдением такта и честностью. Перевесило последнее.
– Потому что мне хотелось завладеть вами.
Сбитая с толку, Поппи сосредоточила внимание на простом узле его белоснежного галстука. В другое время, в другой ситуации, его слова невероятно польстили бы ей. Сейчас же она была слишком поглощена отчаянием от разрыва с Майклом.