– Вы считаете, что я этого не знаю?
Бэрронс оказался подо мной, и я тут же прониклась паранойей по двум пунктам. Первым была длина моей юбки – кажется, недостаточная. Второй пункт был не моей проблемой. Я наклонилась, чтобы юбка скользнула ниже, но его взгляд ясно дал понять, что уже поздно. Когда Бэрронс смотрит на меня таким взглядом, мне всегда не по себе. Похоть в этих древних глазах смывает все, что было в них человеческого. Абсолютно все.
Дикая Мак хотела пригласить его на дикий танец. Я считала, что она свихнулась. Свихнулась напрочь.
– Отпусти мои руки.
– Заставьте меня, – поддразнил Бэрронс. – Используйте Глас, мисс Лейн. Ну же, девочка, покажи мне свою силу.
Девочка, чтоб ты сдох.
– Ты знаешь, что я не могу. И поэтому то, что ты сегодня сделал, выглядит еще отвратительнее. С таким же успехом ты мог меня изнасиловать. В определенном смысле ты именно это и сделал!
Он перекатился, резко и быстро, и я внезапно оказалась под ним на спине. Мои руки были закинуты за голову. Тяжело дыша, Бэрронс прижал меня к полу, между нашими лицами было всего несколько дюймов.
– Не заблуждайтесь, мисс Лейн, я вас не насиловал. Можете лежать на своей политкорректной заднице и сыпать адвокатскими рассуждениями о том, что любое давление является изнасилованием и что я большой злобный ублюдок. На что я скажу вам, мисс Лейн, что все ваши вопли – дерьмо, поскольку вас никогда не насиловали. Изнасилование – это не то, после чего можно встать и продолжить спор. Изнасилованные уползают на карачках.
Он слез с меня, поднялся и вышел раньше, чем я набрала воздуха в легкие, чтобы ответить.