О, это матушка начала расхваливать товар. Чувствую себя жеребцом на рынке. Красивый, как же! Мокрый, растрёпанный и злой. А насчёт ума... Был бы умным, давно бы убедил собственную мать не вмешиваться в мои дела.
– Ну же, Ливин, ты только взгляни!
Взглянула. Глаза – как плошки с водой, только без дна, потому как ничего не выражают. Местная дурочка, что ли? Вот подвезло... Надо бы намекнуть матушке, что если хочет хороших внуков, то одного меня будет маловато: и жена нужна соответствующая.
– Красивый, правда?
Ну зачем терзать девицу? Она и так не знает, куда посмотреть, что сказать и что сделать. Не люблю насилие, особенно такое, порождённое избытком заботы. Вот только о чём матушка заботится больше: о моём счастье или о своём будущем в окружении внуков? Впрочем, что бы ни было истинной целью, во достижение её Каула проломится через что угодно. Пойдёт по трупам, только бы исполнить заветную мечту. По трупам... Надо спасать девушку.
– Ливин, Вы меня очень обяжете, если зайдёте в следующую по коридору за Вашей комнату, вытащите оттуда двух малолетних разбойников и пристроите их к делу: все сумки со съестным стоят в сенях, и нужно разложить что на ледник, что по шкафам, иначе гостинцы будут испорчены. Справитесь?
Зелёные глаза просияли пониманием.
– Как пожелаете, heve.
Или от природы голос тихий, или меня смущается. Но вроде приятный. А впрочем, какая разница? Мне же с ней не песни петь, а... Тьфу! Ну матушка, ну удружила!
– Миленькая, правда?
Ага, теперь терзать будут меня. Но я привычный к родительской опеке, сдюжу.
– Матушка, Вы...
– Она хорошая девушка, малыш.
– Я вижу.
– Она родит тебе крепких и красивых детей.
– Похоже на то.
– Она будет тебе верной и послушной женой.
– Матушка!
Каула шагнула ко мне, обхватила руками, прижала к себе и быстро-быстро зашептала:
– Ты только сразу не отказывайся, хорошо? Она девушка тихая, понятливая, без спросу и слова не скажет... Ну не хочешь жениться, не женись, кто ж принуждает? А только я без внуков скучаю. Мальчики скоро вырастут, Соден хочет, как отец, в солдаты податься, а Ладар учёным хочет быть вроде тебя... Разъедутся, разбегутся, останусь совсем одна, в пустом доме, а так хоть детишки вокруг бегать будут, плакать, смеяться... И я вместе с ними...
Плакать и смеяться. Действительно, больше ничего не остаётся. За что люблю Каулу, так это за честность: никогда не обманывала. Если чего желает, то непременно скажет. Пусть не сразу, не в первую минуту, но когда замечает укоризненный вопрос в моих глазах, сразу признается во всех грешных своих мыслях.