– Пойдемте туда, где потише, пожалуйста, – попросила она, и они свернули на первой же развилке, вскоре очутившись в полутьме и почти полной тишине.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно заключил маркиз.
– Да.
Они зашагали вперед молча, отдыхая от шума и многолюдья. Клодия с удовольствием вдыхала ароматы ночных цветов. Издалека доносились приглушенные обрывки музыки, голоса, взрывы смеха.
– Слушайте! – вдруг прошептала она, высвободив руку и взяв маркиза за рукав. – Соловей!
Некоторое время они слушали молча.
– Значит, – наконец сказал маркиз, – птиц умеет слушать не только моя дочь.
– Здесь темно, – пояснила Клодия. – В темноте обостряются слух, обоняние и осязание.
– Осязание… – Он издал тихий смешок. – Скажите, мисс Мартин, если бы вы любили так, как в юности, или собирались замуж, вы были бы настроены против прикосновений любимого или жениха? Против его поцелуев? Стали бы считать их никчемными и нелепыми?
Втайне Клодия порадовалась тому, что их лица скрывает темнота. Несомненно, в эту минуту ее щеки пылали.
– Никчемными? – переспросила она. – Нелепыми? Нет, разумеется. Я хотела бы прикосновений, ждала их, как и поцелуев. Особенно если бы была влюблена.
Джозеф повернулся к ней, и Клодия, заметив, что по-прежнему держится за его рукав, поспешно отдернула руку.
– Сегодня вечером по пути сюда я попытался поцеловать мисс Хант – эту вольность я позволил себе впервые. А она посоветовала мне не заниматься глупостями.
– Возможно, она просто смутилась или испугалась, – предположила Клодия, невольно улыбаясь.
– В ответ на мои расспросы она подробно объяснила, в чем дело. Оказывается, поцелуи двух людей, образующих идеальную пару, – никчемное и глупое занятие.
Налетел ветер, закачал ветки над головами, на лице Джозефа заплясали полосы лунного света. Клодия удивленно смотрела на него. Что имела в виду мисс Хант? Разве можно считать их идеальной парой, если она не жаждет его поцелуев?
– Зачем же вы женитесь на ней?
Джозеф взглянул ей в глаза и ничего не ответил.
– Вы ее любите? – спросила Клодия.
Он улыбнулся:
– Пожалуй, больше я ничего не скажу. Я и без того слишком много наговорил, хотя дама вправе рассчитывать на мое молчание. Объясните, почему меня так и тянет довериться вам?
Пришла ее очередь промолчать.
Он все еще смотрел ей в глаза. Луна скрылась за облаком, но и без нее мрак не казался кромешным.
– А вы смутились бы или испугались? – спросил он. – Если бы я попробовал поцеловать вас?
Скорее всего и то и другое – в этом Клодия не сомневалась. Но вопрос принадлежал к риторическим.
– Нет, – ответила она так тихо, что сама ничего не услышала. Прокашлявшись, она повторила: – Нет.