Удалось выяснить, что ключ, найденный Батлером в карете, был заказан Маннерингом в мастерской Болтона на Арундел-стрит; образцом послужил ключ, полученный у Мириам Уэйд.
Единственный отпечаток пальца, как я вам рассказывал, был стерт с зеркала в подвале Джеффри Уэйдом; мы нашли другой, но такой сомнительный, что экспертам пришлось с ним основательно повозиться. Тем не менее и его можно будет представить в суд. Наконец, и алиби Маннеринга разлетелось в куски. У нас есть показания двух дежурных из дома на Принс-Регент-стрит, утверждающих, что Маннеринг не только не появился в 10:40 в пятницу вечером, но и что его вообще тут вечером не было. Маннеринг, конечно, заявляет, что поднялся по черной лестнице, но доказать это не может. В любом случае попытка этого доказательства будет нам на руку, поскольку портье уверен, что задняя дверь весь вечер была на запоре. Но мы хотели бы уточнить время его визита, поскольку не подлежит сомнению, что его тут не было от 10:30 до 11:00 – самый важный для нашего расследования промежуток времени.
Выложив все эти доказательства на стол в кабинете сэра Герберта, я снова сел, предоставив право принимать решение генеральному прокурору и комиссару полиции. И забыть этот день я никак не могу из-за странного вмешательства, которое последовало в ту же минуту.
Выслушав мои объяснения, первым заговорил генеральный прокурор.
– Думаю, что сработает, – обычным для него брюзгливым тоном заметил он. – Я бы предпочел иметь побольше вещественных доказательств… чтобы уж окончательно их поджарить… но думаю, и эти сойдут. А?
Комиссар полиции хмыкнул.
– Жаль, черт побери, – сказал он, – что Джефф Уэйд стер тот отпечаток; он бы нам очень пригодился, но, конечно, сейчас уж ничего не поделаешь. Но я не сомневаюсь в виновности Маннеринга. А вы, Армстронг?
Сэр Герберт ничего не сказал. Я не собираюсь вытаскивать на свет божий старые споры или ссоры, особенно с начальником своего департамента; сделай я это, был бы полным идиотом. Но когда генеральный прокурор стал собирать свои бумаги, а мы – разминать сигары, в кабинет влетел бесценный Попкинс. Он был явно обеспокоен.
– Прошу прощения, джентльмены, – сказал он, – но там… – Он с явным усилием взял себя в руки. – Явился мистер Джеффри Уэйд с мистером Маннерингом, и они хотят вас видеть. Он утверждает, что у него есть неоспоримые доказательства невиновности мистера Маннеринга.