Мистер Гейбл растерялся.
«Но почему Пруэн не предупредил нас? – вопросил он. – И в таком случае куда делся настоящий актер из агентства? Ко мне он не подходил. Куда он запропастился?»
«Понятия не имею! И похоже, никто не знает! – развел руками Холмс. – Пруэн не рискнул покинуть свой пост у дверей на случай неожиданного появления Маннеринга; актер тут так и не появился, о чем Пруэн после встречи с ним и не подозревал. Значит, Пруэн не отходил от дверей, а когда я спустился, он мне все рассказал, и я сразу же побежал обратно к тебе… Слушай, Джерри, чего мы тут ждем? Ради бога, давай вернемся, выпустим Иллингуорда из лифта, извинимся перед ним и попробуем успокоить! Я думаю, он не станет поднимать шума. Если старик узнает, я потеряю работу, Сэма с позором выгонят из дипломатов – ты же знаешь старого Аббсли; да и тебя выставят из дома, не говоря уж о том, что будет с Мириам. Все это надо как-то загладить».
Откровенно говоря, сэр, для члена подобной банды речь была довольно странной. Говорил он так спокойно и с таким здравомыслием, что я про себя заколебался. Возможно ли, что один из членов этой шайки оказался не таким кровожадным, как его сподвижники? Или же тут произошла какая-то ошибка? Но у меня не было времени размышлять и прикидывать, ибо от группы, стоящей у дверей, отделился этот лжеперс Бакстер и торопливо направился к паре, стоящей под моим вентилятором. По пути ему пришлось миновать ряд витрин с разнообразным оружием, а также пять карет, выставленных на другой стороне зала. Проходя мимо большой черной кареты незнакомого мне типа, он приостановился и уставился на пол сразу же у ее задка. Нагнувшись, он залез под кузов, и колонна на несколько секунд скрыла его из вида; затем он снова появился, держа на ладони какой-то маленький черный предмет, который с этого расстояния я не мог толком рассмотреть, хотя обладаю довольно острым зрением. Все это, как я говорил, имело место во время разговора двух сообщников, и тон, которым мистер Гейбл упоминал обо мне, не мог смягчить ни ноющую шишку на голове, ни униженное состояние моего духа.
«Да, пожалуй, нам придется сворачиваться, – сказал мистер Гейбл. – Уже одиннадцать часов, у нас ничего не подготовлено, в лифте сидит этот маньяк, а тут еще человек из агентства Брайнерда вошел в музей и… о господи!»
В это мгновение человек, именующийся Бакстером, в своем синем шитом одеянии подлетел к ним. Я сделал вывод, что его лицо было искусственно подсмуглено (ему все время хотелось потрогать его, и он чисто кошачьим жестом подносил руки к лицу) и что под высокой папахой у него напялен черный парик, который сейчас растрепался. Его взволнованная речь была перенасыщена выражениями типа «Я вам говорю!» и «К черту!». Должен признаться, меня охватило удивление, ибо в этой пугающей ситуации в кровожадных разглагольствованиях этой публики появилась какая-то странная нотка, словно я слушал разговор школьников.