нет. Равель-старший обо всем позаботился. Смотрите!
Он открыл перочинный нож и медленно повел лезвием по узору, легко касаясь поверхности его кончиком. В одном месте кончик ножа чуть завяз. Г. М. надавил сильнее, и лезвие начало уходить в поверхность. Терлейн видел, как начал обозначаться контур отверстия, закрытого чем-то вроде круглой дверцы, которую Г. М. и пытался сейчас вытянуть наружу. Отверстие было такого размера, что человек мог засунуть туда два-три пальца.
Что-то затрещало.
– Наверное, придется сломать ее, – сказал Г. М. – Замазка. Уж очень хорошо она держится. Видите, она относительно свежая.
Деревянный кружок развалился надвое как раз в тот момент, когда Г. М. полностью вытащил его из отверстия и он поднялся вверх на внутреннем шарнире. Кто-то непроизвольно выругался. Г. М. облегченно вздохнул и покачал дверцу вверх-вниз. Внутри отверстия была видна только ровная поверхность замазки.
– Хорошо сделано, а? – сказал Г. М. – Мартин Лонгваль и в восемнадцатом веке знал свое дело. Сюда жертва должна была засунуть пальцы, чтобы вытащить что бы то ни было… Шестьдесят лет назад Равель-отец вынул отсюда шипы и запечатал так, чтобы никто ничего не узнал.
– Сэр, вы имеете в виду, что в кресле находились драгоценности? – спросил Мастерс. – Но если ему нужны были драгоценности, почему он их не взял? Они же остались здесь. Их просто переложили в другое место.
Г. М. ковырялся в отверстии перочинным ножом.
– Ага. Гай об этом позаботился. Именно поэтому замазка свежая. А почему Равель не взял сокровище, мы, возможно, поймем, удалив всю замазку… Вам может понадобиться легкая стамеска; замазка здорово затвердела. – Мастерс сменил Г. М., и тот продолжил: – У меня в голове не было ясной картины всего дела до тех пор, пока Гай не рассказал свою историю, в которой фигурировала старая Марта Сансон.
Помните, он рассказывал, как старуха показывала Мари-Гортензии Бриксгем «золотые и серебряные шкатулки»? Это не значит, что она объясняла, как действуют ловушки с ядом; старуха показывала драгоценности и «дорогие подарки», о которых она говорила Чарльзу. Кроме того, если вы просто вмонтируете отравляющую иглу в крышку шкатулки, то, возможно, убьете человека, случайно ее открывшего; какой прок от того, чтобы хранить сокровище в шкатулке, когда тот, кому они нужны, даже не видит наживку до того, как становится жертвой яда? В ловушку должен попасться нужный человек. Помните слова Мари-Гортензии, которые она – несомненно, по наущению старой карги – сказала Чарльзу Бриксгему, находясь на смертном одре? «При великой нужде». Именно на такие слова рано или поздно купится любой человек: «Сделай то-то и то-то, но только при великой нужде». Старина Чарльз, привыкший все записывать, наверное, записал и те слова. Да, старая Марта жестоко отомстила ему за его презрение к кровавым деньгам, которыми так гордились Сансоны. В своей могиле она могла подождать дня, когда его финансовые дела станут совсем плохи, а потом… Ну, Мастерс?