В голосе Флэйм звучало торжество.
– Я вижу, тебе удалось настигнуть англичанку.
На мгновение Грэм смешался.
– Флэйм… Но как ты. Откуда?
– Я гналась за ней, – объяснила девушка, – я видела, как она ускользнула от Руперта, и пустилась следом. Однако до сих пор ей удавалось опережать меня. Благодарение Небу, что ты оказался тут. – Она недоумевающе огляделась, и взгляд ее задержался на тлеющих угольках костра, на постели, сделанной из звериных шкур. Все вокруг говорило о том, что здесь уже давно разбит лагерь. Радость, вызванная поимкой пленницы, внезапно покинула Флэйм – Но почему ты здесь, Грэм? Разве ты не уехал собирать ополчение, как обещал Диллону?
– Я отдыхаю.
– Отдыхаешь?
Флэйм сделала шаг вперед, и вдруг все происходящее на ее глазах предстало перед девушкой совсем в ином свете. Плащ англичанки и остатки превратившегося в лохмотья платья были небрежно отброшены в сторону, а нож в руке Грэма мог означать лишь одно.
– Что здесь происходит? Почему ты ввел в заблуждение моего брата? И почему ты поднял руку на эту женщину, тебе же отлично известно, как важна ее жизнь и безопасность для Диллона?
Леонора увидела, как в глазах Грэма появилось новое, жесткое выражение, едва только он понял, что его ложь разоблачена.
– Увы. – Он пожал плечами. – Мне вовсе не хотелось, чтобы и ты разделила судьбу англичанки. Но теперь у меня нет выбора.
– О чем ты говоришь?
– Он намеревается не только обесчестить меня, но и убить, – тихо ответила ей Леонора. – И тебя тоже.
– А тебе откуда известно, что собирается сделать Грэм? – поинтересовалась Флэйм.
Грэм запустил руку в волосы Леоноры и резко дернул ее голову назад. Хотя девушка не закричала от боли и страха, он был, тем не менее, вознагражден, увидев, как ее глаза затуманились от боли – но лишь на мгновение: пленница тут же овладела собой.
– Вот именно. Откуда тебе известно, что я собираюсь сделать? Может быть, теперь ты заявишь, что умеешь читать мысли, а, англичанка?
– Довольно просто догадаться, что… опозоренная тобой, я уже не вернусь в Кинлох-хаус. Ты готов пойти на убийство, чтобы заставить меня хранить молчание.
– А что мне за нужда в твоем молчании?
– Ты не посмеешь оставить меня в живых. Ведь, если я расскажу Диллону Кэмпбеллу правду о твоих злодеяниях, его гнев падет на твою голову.
– Не заносись, англичанка. Диллон Кэмпбелл по тебе плакать не будет, – презрительно отозвалась Флэйм.
– Он будет плакать по своим братьям, – настаивала Леонора. – Если Грэм убьет меня, Диллон Кэмпбелл потеряет свой единственный шанс спасти Саттона и Шо. Твоих братьев, Флэйм, которых ты так любишь. И этого Диллон никогда не простит Грэму, несмотря на старую дружбу.