В ярком свете утра мысль об этом казалась все более невыносимой.
В складках плаща еще таилось тепло тела Леоноры, и Диллон понял, что она покинула ложе всего несколько мгновений назад. Он повернулся и увидел, что Леонора стоит на коленях возле Флэйм. Затем она торопливо вернулась, дрожа от холода, забралась под плащ и прижалась к Диллону.
– Я проверила, как там Флэйм. Она спит безмятежно, как дитя.
Он испытал странное удовольствие, услышав, что она сказала это на шотландский манер.
– Мне кажется, – проговорил он, приветствуя ее поцелуем, – что ты провела слишком много времени в моей стране. Ты уже начинаешь говорить совсем как мы.
– Ваш говор ласкает мне слух, он такой приятный.
Диллон был по-настоящему счастлив. Возможно, хоть сейчас ему удастся забыть о боли расставания, что уже явственно маячило впереди, и притвориться, пусть совсем ненадолго, что они будут вместе вечно.
– Ты проголодалась, девочка?
Она пожала плечами.
– Кажется, да. А вы, милорд?
– Я умираю с голоду.
– Тогда я принесу тебе немного оленины. Она попыталась было встать, но он привлек ее назад, запечатлев на ее губах неспешный, томительный поцелуй. Едва только губы их соприкоснулись, как уже знакомая им волна жара взметнулась между ними, воспламеняя их кровь, разжигая их страсть.
– Я жажду вовсе не оленины, любовь моя. Мне требуется нечто куда более соблазнительное.
– Да ты ненасытен, – со смехом ответила она.
– Да, это так, с тобой я никогда не почувствую пресыщения.
– Я тоже – с тобой.
С легкими вздохами и еле различимыми словами любви они утолили голод и души, и сердца, и тела.
– Что это так чудесно пахнет?
– Флэйм! Наконец-то ты проснулась! – Диллон, возвращавшийся на опушку леса с целой связкой куропаток, поспешил к сестре и опустился рядом с ней на колени. На лице его светилась улыбка, выражавшая облегчение и радость.
Леонора помешивала на костре свежий бульон. Она подняла голову и присоединилась к Диллону.
– Я так и думала, что ты скоро проснешься. Надеюсь, бульон восстановит твои силы.
– Вот как… – проговорила Флэйм, переводя взгляд с Леоноры на брата. – Значит, мне это не приснилось. Ты все-таки осталась, англичанка.
– Да, ведь я же сказала, что не оставлю тебя.
– Так ты и сделала… – Девушка бросила взгляд на своего брата, который следил за Леонорой со странным, необъяснимым выражением на лице. – Как ты нашел нас, Диллон?
– Я почувствовал запах дыма и пошел на него. – Он помолчал. – А ты что-нибудь помнишь, Флэйм?
– Все словно в туманной дымке, которая поднимается над лугом в летнее утро. Я помню, что наткнулась на Грэма и англичанку. И я поняла, что таинственный убийца – это он… – Она вздрогнула и добавила: – Кажется, я помню твой голос, Диллон, – ты угрожал убить англичанку, потому что решил, что это она ранила меня. – Она снова на мгновение замолчала. – Больше я почти ничего не помню. Память словно то возвращается ко мне, то снова покидает меня.