Он скакал вперед и вперед, безжалостно погоняя лошадь. Он не знал, какой путь избрал Эссекс, но одно было ему доподлинно известно: англичане стремятся как можно скорее оказаться за пределами Шотландского Нагорья. Однако жива ли еще Леонора или же уже пала от рук убийц, Диллон не знал. Ясно другое: по замыслу негодяев леди должна быть убита к тому времени, когда шайка достигнет замка ее отца. Тогда их ложь, которая чуть не стоила жизни Руперту, не вызовет ни у кого никаких сомнений. В конце концов, разве они не благородные английские дворяне? С другой стороны, сам Диллон известен всем англичанам как неотесанный горец-дикарь. Едва станет известно, что Леонора мертва, как вся Англия ринется за ним в погоню.
Хрупкое равновесие мира, установившегося между двумя соседними странами, в таком случае будет навеки нарушено. Возможно, именно благородный порыв предотвратить войну должен был бы сейчас вдохновлять Диллона, однако это было не так. В сердце своем он чувствовал лишь одно желание, лишь одно имя придавало ему силы неустанно двигаться вперед. Леонора. Его прекрасной, нежно любимой Леоноре угрожает сейчас смертельная опасность. Если она погибнет, его собственная жизнь потеряет смысл.
Плотнее запахнувшись в плащ, чтобы укрыться от дождя, Диллон пришпорил лошадь, понуждая ее перейти в галоп.
Леонора подняла капюшон плаща и вышла наружу. Несмотря на дождь, цветущий вереск пряно благоухал в темноте, когда они перешли поле, направляясь к грубо сколоченному хлеву для домашнего скота.
– Позвольте предупредить вас, миледи. – Элджер шагал рядом с ней, высоко держа факел, чтобы освещать дорогу. – Проявите мудрость и будьте осторожны, иначе вы навлечете на себя гнев герцога Эссекского.
– Мне нет дела до Эссекса. Он недостоин своего титула.
– Может быть… Однако, миледи, он обладает громадной властью. И вы еще не достигли безопасных пределов замка вашего любящего отца.
Она остановилась и повернулась, глядя ему в глаза.
– Вы пытаетесь запугать меня, Элджер?
Он пожал плечами, и от улыбки, которая заиграла на его губах, Леоноре вдруг стало не по себе. Странно…
– Просто я полагаю, миледи, что в обществе таких могущественных людей, как герцог и мой отец, вам особенно нужен друг.
– И этим другом готовы стать вы?
Он взял ее свободную от ноши руку в свою и опустил факел так, чтобы видеть глаза девушки. Голос Элджера звучал тихо и обольстительно.
– Если бы вы позволили мне, я стал бы вам больше чем другом.
Леонора вырвала у него свою руку и отвернулась, затем приподняла юбки, чтобы не намочить их в высокой траве, и быстро зашагала к деревянной постройке.